Прошел с десяток метров и услышал, даже не услышал, «шестым нюхом» почувствовал: не один. Оглянулся. Позади за поворотом мелькала меж купинами ольшаника машина. Быстрее с дороги! Прочь от людей! Перебрался через снежный отвал и в лес. В лесу спокойнее и безопаснее, можно без дерготни обкидать ситуацию мозгами.
Похоже, серьезного подозрения у фашистов не было. Сцапали возле объекта и решили, на всякий случай, понагибать, вдруг расколется. Если б было…
Разведчик цел до той поры, пока под подозрение не попал, пока его проверяют формально. Если серьезное подозрение будет, уже не формальную проверку проведут, а под колпак посадят и вплотную возьмутся. Все проверят и перепроверят, все связи, всех, с кем даже случайный контакт был, расспросят, каждый шаг, каждый чих отследят и проанализируют. Сверх того, «наружку» установят и иные способы наблюдения применят, обложат со всех сторон и рано или поздно, но возьмут либо при проведении разведдействий, либо при закладке или выемке тайника.
Как только начинается тщательная проверка, любому разведчику необходимо немедленно «лечь на дно», прекратить всякие разведдействия и контакты. Но он никогда достоверно не знает, что известно о нем контрразведывательным службам противника. И как ему узнать, что формальная проверка не переросла в тщательную разработку? Поэтому приходится все время быть начеку, легендировать буквально каждый шаг. И если схватят, допрашивать будут профессионалы, а не гауптманы-самоучки, которым лишь бы руки почесать.
«Фамилию партизанского командира он знает! Да ни хрена ты не знаешь! Садист проклятый! Козел! Ишак безмозглый!»
Хорошо, что стерпел, не раскололся. Валерий Борисович говорил: по приказу Кейтеля, начальника главного немецкого штаба, человека обязательно должны казнить, если за ним есть разведка, по-ихнему шпионаж, или содействие врагам Германии, или подрыв безопасности и боеспособности немецкой армии, или связь с иностранной армией…[30]
Порядок и спокойствие могут быть восстановлены лишь таким путем, который всегда оказывался успешным в истории расширения господства великих народов.
Подлинным средством устрашения при этом может служить только смертная казнь. В частности, следует карать смертью все действия шпионов и диверсантов, акты саботажа, а также лиц, стремящихся установить связь с какой-либо иностранной армией. В случаях недозволенного хранения оружия также следует, как правило, выносить смертный приговор.
Из приказа Кейтеля от 07.12.41 года и последующих дополнений к нему.
Раздел I. На оккупированных территориях в случае преступлений, совершенных гражданскими лицами не немецкого происхождения и направленных против империи или оккупационных властей и подрывающих их безопасность или боеспособность, смертная казнь принципиально целесообразна.