– Это нечаянно. Я сейчас… – Миша хотел вытереть глаза, стыдно было ему слез, но боялся отпустить Валерия Борисовича.
– Все хорошо, все хорошо, – Валерий Борисович погладил его по голове и очень осторожно по спине, хотя спина уже не болела. – Все у тебя хорошо. Я с лечащим врачом разговаривал и у профессора на беседе был. С сегодняшнего дня снотворное тебе отменили, так что скоро будешь совсем здоров, Мишенька, Миша… ты знаешь, какой сегодня день? Нет? Вчера блокаду прорвали!
– Где?
– Южнее Ладожского озера. Вчера утром в пятом рабочем поселке войска нашего Ленинградского с Волховским фронтом соединились. Все, нет больше фляшенхальса!
– А я почему в Карелию ходил? – У Миши взыграли и обида, и ревность.
– Ты не напрасно ходил и большое дело делал.
– Какое большое… – Миша слез с рук Валерия Борисовича и уселся на кровати, ногами и руками под одеяло.
Валерий Борисович на секундочку задумался, видно, принимал решение:
– Ладно. Так и быть, расскажу… Но строго между нами, чтоб дальше тебя информация не пошла.
Миша молча кивнул. Валерий Борисович пристроился рядышком, на краю кровати. И, понизив голос, сказал:
– Приятель твой у нас.
– Какой приятель?
– Обер-лейтенант из абвера.
– Ух ты! Как взяли? – Миша вытащил руки из-под одеяла и сел по-турецки.
– Вовсе не брали. Сам пришел и сдался.
– Ну да?! – Миша предвинулся к Валерию Борисовичу и сел рядом, свесив ноги.
– А вот да. Но не на своем участке, а в расположении 67-й армии, на Невском пятачке, где он не служил и узнать его не могли. Под видом перебежчика, штабного чертежника.
– А как вычислили?
– Слишком грамотным оказался для чертежника. Даже для штабного. Полностью сдал состав, группировку, огневые точки и командные пункты 170-й дивизии, в штабе которой якобы служил. Проверили – совпадает с нашими разведданными.
– Не хило. Но чего ради?
– Сказал, что хорошо знает все огневые позиции от Шлиссельбурга до устья Мги. Когда попросили обозначить на карте, предложил сделать кальку каждого участка обороны, у карты, дескать, слишком мелкий масштаб. Двое суток рисовал. И оказалось, по его калькам, что в районе Второго городка и Восьмой ГЭС огневые точки расположены редко, а в районе Марьино очень густо.
А главный удар по прорыву блокады наше командование намечало провести как раз в направлении Марьино – Синявино. Что ж получается – ошиблись, не туда основной удар направили? Стали сверять огневые точки на кальке с данными нашей разведки. Большинство совпали. Что за чепуха? Порознь совпадает, а в целом картина, противоположная нашим данным. Тогда один сотрудник разведуправления обратил внимание на то, что масштаб на кальках разный. И где мельче масштаб, там огневые точки, естественно, кажутся гуще, а где крупнее – там реже.