Да недолго та бражка длилась, накрыли. Может, и обошлось бы, да капитан один, который первым попался, раскололся. Ему б потверже держаться, нашел, мол, карточки, и все. А он, чуть только надавили, выложил все, как на духу. Штабные, они народ неглупый и грамотный, но квелые.
Меня по малолетству пощадили, десять лет получил. А остальных расстреляли, ни на боевые заслуги, ни на большие звезды на погонах не посмотрели. И капитана того тоже расстреляли.
В пятьдесят втором освободился. Досрочно.
А в сорок седьмом сам чуть под расстрел не попал. Восстание было в лагере. Восстания тогда часто происходили. Работа тяжелая, нормы выработки большие, кормили плохо, голодно, все время голод мучает, только о еде и думаешь, ни о чем больше мысли нет. Некоторые не выдерживали, на смерть шли, чтобы хоть раз досыта наесться. Крысами их называли. Когда уже все, решится человек на такое дело, надевает на себя две или три шапки, бушлатов, сколько сможет натянуть, и подкарауливает, когда пайки в бараки понесут. Выждет в укромном месте, вырвет хлеб у разносчика, падает лицом вниз и запихивает в рот себе хлеб, сколько успеет. Таких зэки забивали насмерть, но пока бьют его, он несколько паек успеет съесть.
А народ сидел отчаянный, и фронтовиков немало сидело, они смерть на войне каждый день вот так, – поднес ладонь к глазам, – видели. Их уже ничем запугать было невозможно.
– Фронтовиков? – удивился я. – Фронтовиков-то за что сажали?
– По разным статьям. Как и все другие, по уголовке шли, кто украл, кто за растрату. И за хулиганство сидели, и по воинским статьям, кто за невыполнение приказа, кто за превышение власти, кто на старшего по званию руку поднял, кто за другие какие проступки.
Но были и такие, которые после войны в мирной жизни устроиться не могли. Многие из них, как в семнадцать-восемнадцать на фронт ушли без специальности, так без специальности и вернулись, даже если знали и умели что, так забыли. А иные командирами взводов, батарей и даже батальонов войну заканчивали. На фронте он командир батальона, он и в сытости, и в почете, и сотни людей у него под рукой, что понадобится, только намекни, в момент организуют. А возвратился на гражданку – и кто он без специальности, с тремя или пятью классами образования? Куда ему идти? Учеником к токарю или подручным к кузнецу? У токаря надо уметь в чертежах разбираться. А без того болты да гайки точи, лучшую работу не доверят. Это командиру-то батальона или роты. Даже и не командир, а рядовой или сержант, пусть он и не привык к такому обхождению, но что он умеет? И работы не найти. То есть работа есть, да не везде карточки сразу дают. А без карточек, в коммерческих магазинах на зарплату не напокупаешься. И у всех за войну психика перекорежилась.