Петр смотрел на Федосью, обдумывал все, что она сказала.
– Не знаю, возьмут ли они это в резон. Мне так прямо сказали, что будут считать нас предателями. А какой я предатель, если меня в окружении, как и сотни других, взяли? Если у нас и воевать-то было нечем? Да и колошматили нас так, что только клочья летели. Голову поднял – а на меня уже и автомат направлен.
– А все же мы победили, Петя.
– Это так, – он улыбнулся, но уже не так весело, как при встрече. – Маме скажи, так, мол, и так. Как у меня жизнь наладится, я напишу. И скажи, чтобы за меня не беспокоилась – в лагере выжил, а уж в этой Америке – тем более.
– Ты что же, уже и записался?
– Да. Может, и вы все со мной? Помогу, чем смогу.
– Нет, Петя. Мы поедем домой.
Петр понял, что Федосью не переубедить.
– Ну, тогда ладно. Вон дети уже кричат. А меня не поминайте лихом.
– Я за тебя помолюсь, Петя. Ангела тебе Хранителя в дорогу.
Она перекрестила его и пошла к детям – Саша уже бежал к ней через площадь.
Бронзовый знатный гражданин города в камзоле, в коротких, до колен, штанах, в башмаках с пряжками смотрел на людей, суетящихся внизу на площади, с некоторым удивлением.
Федосья подошла к столу, назвала все свои анкетные данные.
– Свиты? – переспросил офицер.
– Да, деревня Свиты, район Пречистенский, область Смоленская. Виноградова Федосья Семеновна. Дети со мной: Александр, Зоя, Надежда, Анна. Все выжили, слава Богу.
Американский офицер смотрел на Федосью, как на человека, который ничего не понимает.
– Скажи ей, что от деревни ее вряд ли что осталось. Там шли тяжелые бои. На полях и огородах ничего сажать нельзя – всюду немцы оставили мины. Голод, хотя власти это скрывают.
В точности слова офицера были переведены Федосье.
– Еще скажи, что ее личная судьба будет решаться военным судом. Нет никакой гарантии, что она останется на свободе, так как работала на фашистском военном заводе.
Федосья все выслушала спокойно, кивнула.
– Я с детьми возвращаюсь домой, – сказала она. – Смоленская область, район Пречистенский, деревня Свиты.
– Хорошо-хорошо, – уже несколько раздраженно сказал переводчик. Мол, с вами по-хорошему, а вы вместо благодарности… – Вот вам документ, не потеряйте. На машинах вас передадут в советские войска – на тот берег Лайны. Машины у ратуши, вон там, видите?
– Вижу, – ответила Федосья и вместе с детьми пошла к грузовым машинам. В них уже залезали заключенные.
– Это к нашим? – крикнул Саша.
– Садись, не ошибешься, – ответила женщина, знакомая по заводу.
Саша подсадил в кузов мать, потом сестер, а сам пошел к водителю, американцу.