«Богородице Дево…» – шептали ее губы.
Кто бранил Надежду, кто «скорую», а кто в испуге просто убежал.
«Скорая» приехала минут через тридцать.
– В какой роддом везти? – спросил врач. – Где ее наблюдали?
Связно ответить Надежда уже не могла, а только повторяла:
«Богородице… Богородице…»
Привезли в родильное отделение больницы, успели положить на стол.
Надежда старалась не кричать, только стонала и облизывала горячие губы.
…Николай узнал лишь после работы, что Надежда родила. Помчался в больницу, но там уже все двери были закрыты. Выяснить, как чувствует себя Надежда Советкина и кого она родила, оказалось не так-то просто.
Все же он нашел дверь в родильном отделении, к которой подошла дежурная сестра. Ей оказалась немолодая женщина с усталым и недовольным лицом.
– Ну, что вы, папаша, в самом деле. Читать, что ли, не умеете? Объявление при входе, там часы приема указаны.
– Да я только с работы, – умоляюще и просительно сказал Николай. – Хоть узнать, кто родился-то…
Женщина сжалилась, ушла. Довольно долго ее не было, и Николай подумал, что сестра вообще не вернется. Но вот послышались шаги, дверь приоткрылась.
– Жена ваша спит, родила она мальчика. Завтра приедете в обед или лучше к пяти. А теперь идите, нам ведь тоже надо хоть немного отдохнуть, мы не железные.
– Ну да, конечно, – он робко улыбнулся и поклонился женщине. – Спасибо вам.
– Идите, идите, папаша.
И он пошел, не очень-то соображая, куда идет.
«Мальчик, – думал он, став каким-то расслабленным и умиротворенным. Напряжение прошло, он чувствовал себя слабым, как после тяжелой и долгой работы. – Сын… Николай…»
Дома его ждали. Отец обнял, усадил за стол.
– Ты чего? Будто и не рад?
– Да как не рад… Просто странно немного…
– Что странно?
– Ну, что теперь я отец… И что сын у меня.
– Вот как ночью он даст дрозда, сразу поймешь, что такое отцом быть, – и Макар Киреевич налил по рюмочке. – Ну, с первенцем, что ли?
– С первенцем, – он выпил механически, есть не стал. Спать тоже не хотелось, и он долго лежал то с закрытыми глазами, то с открытыми, дожидаясь утра.
Отпросившись с работы, он приехал к родильному отделению. Там к двери подошла уже другая сестра, но сказала те же самые слова, которые он слышал вчера.
Пришлось дожидаться обеденного времени, и вот, наконец, он увидел ее в окне. Она помахала ему рукой, а потом показала белый кулечек, из которого выглядывало круглое сморщенное личико величиной с блюдце.
Это и был его сын.
…Когда ее выписали из больницы и он шел, неся сына на руках, хотелось обнять Надежду, сказать какие-то особенные слова, которые выразили бы те чувства, которые он переживал впервые.