Многое не понимает в новой жизни Надежда. Вот и работа у сына Владимира такая, что можно голову сломать каждый день. В особенности, когда он уезжает за запчастями. Ладно бы летом или пусть зимой, но не в такой же мороз. А то и сейчас поехал. Говорит, надо – ждут его. Где-то там, за Саратовом.
Муж успокаивает каждый раз: да что ты в самом-то деле. Не маленький, дело свое знает. Машину водит прекрасно. За себя постоять может – не из робкого десятка. Да и сила есть.
«Богородице Дево, помоги и спаси…»
А Владимир в это время застрял на трассе. Заклинило двигатель. Степь вокруг – нелюдимая, мертвая. Ветер свистит, поземка по трассе стелется, выгибается зигзагом, исчезает, снова появляется.
Сколько он ни лазал в мотор, сколько ни искал неисправность – не нашел.
Машины мимо проезжают редко. И никто не останавливается. Кому охота на таком морозе с чужой машиной копаться.
Вот опять промчалась мимо машина. Опять один остался Володя на трассе.
А мороз к вечеру все лютее. И ветер метет все круче.
«Пропадаю», – подумал Володя.
Но тут остановилась, наконец, машина. Милицейская. Взяли у Володи адрес, пообещали дать родным телеграмму, чтобы приезжали выручать. А Володе сказали, чтобы он где-нибудь спрятался – иначе замерзнет.
Как только телеграмма пришла, Надежда бросилась к Михаилу. Можно было бы и к Николаю, да он теперь не так-то и близко – служить начал в Нефтегорске. Это от Самары часа два будет, а к Вовке надо выезжать скорей.
Отец разыскал Михаила, и сразу же они отправились в путь.
«Сколько же туда ехать? – думала Надежда, места себе не находя. – До Саратова-то, считай, ночь ехать, да еще и утро, поди. А дорога-то какая, дорога…»
Дорога и в самом деле в ту ночь оказалась тяжелой. Все же продвигались вперед. Михаил, водитель и механик опытный, уже закаленный, вел машину свою уверенно, и отец не мог не видеть этого.
А Владимир послушался милиционеров – пошел по дороге вперед.
У дороги увидел какой-то кирпичный дом, похожий то ли на мастерскую, то ли на какой-то заводик.
По лестнице спустился в кочегарку. В печке горели угли, и Владимир вплотную подошел к огню.
В кочегарке почему-то никого не было. Стоял топчанчик, накрытый одеялом, на столе чайник, остатки недоеденной пищи.
Владимира бил крупный озноб. Он никак не мог согреться. Хотелось нырнуть под старое теплое одеяло, но как это сделаешь без хозяина?
А хозяин все не появлялся.
Чувствуя, что с дрожью не справиться, Владимир залез под одеяло, свернулся в комок и поджал под себя ноги.
Усталость так навалилась на него, что он сразу же стал засыпать. И не слышал, как вернулся кочегар.