Кажется, иногда в еду мне подсыпали антидепрессанты, но мне как-то было плевать. Мне не помогало. Питер начал чаще проводить время у груши. Через две недели от нее почти ничего не осталось и звуки постоянных ударов на время прекратились, в квартире царила тишина, только редко кто-то разговаривал, даже смеялся.
Стиву было терять не в первой, он переживал легче, Джефф тоже, но со мной это было впервые. К тому же, насколько я знаю, для них Джейкоб был одним из многочисленных знакомых и другом, его пожалуй мог бы назвать Питер. Хотя с братцем они сблизились из-за меня. Я зареклась с того для не привязываться, ни за что и никогда, потому что внезапно осознала насколько хрупка жизнь человека. По настоящему хрупка и каким безумием были те суждения о том, что я могу ее лишится. О том, что бросаться в драку с риском потерять ее. Что бы… заставлять это чувствовать кого-то? Питера? Скорбил бы пожалуй только он. С остальными я общалась, но отдаленно и не подпускала близко к себе, все еще опасаясь и ожидая подвоха.
— И? Что ты мне сделаешь? Кишка тонка даже ударить.
— Отпусти ее. Просто отпусти.
Наглец. Подок. Мудак. Во мне все клокотало. Какой-то парень прижал Марго к себе, обездвижев и теперь нагло смотрел на меня.
Мы возвращались с концерта, на который подруга вытянула меня с огромным трудом. Я все время простояла у дальней стенки, скрестив руки на груди и хмурым взглядом оглядывая толпу. Большая часть выглядела цивильно, хотя и попадались неформалы. Впрочем, я со своим ирокезом на тридцать сантиметров была… особо выделяющейся. Группы была не плохой, пара песен меня даже заинтересовала — Марго же постоянно подскакивала ко мне, пыталась тянуть за руку ближе к цене, но я мягко ее отстраняла и девушка разочаровано уходила, впрочем не слишком далеко — постоянно оборачивалась на меня. Она вообще была довольно милой. Черный, короткие волосы и большие темные глаза — она мне кого-то напоминала, но очень отдаленно и я все никак не могла понять кого же. Самая добрая из нас, пожалуй, она вечно тащила домой бездомных кошек и спускала все деньги на корм тем, кого ей забрать не удавалось. Такая… хрупкая. Казалось, сожми запястья чуть сильнее и оно просто сломается.
— Если ты меня поцелуешь, я ее отпущу.
— Хорошо, — я даже улыбнулась. Двинулась к нему медленным шагом, неспешно и неловко.
Обмудок. Вот за кого я пожалуй действительно была готова порвать на части — так это за эту девушку. Ничего такого, не подумай, но меня неимоверно бесит, когда обижают слабых. Тех, кто не может толком за себя постоять.