Маленькая, полная, Шура проворно двигалась по комнате, изредка выпрямляясь, чтобы ладонью смахнуть пот. Ее нельзя было назвать красавицей, как, впрочем, и дурнушкой. На год старше Зины, Шура была похожа на сестру. Если Зина привлекала неистощимой энергией и задором, то у Шуры выражение лица было мягким и мечтательным. Зина не ходила, а бегала, не говорила, а тараторила, всегда куда — то спешила, а у Шуры, мечтательной и серьезной, был более спокойный характер. Она вступила в такой возраст, когда весь свет кажется странно изменившимся и необыкновенно заманчивым. Душа доверчиво раскрывалась навстречу счастью, которое, как Шура чувствовала, было близко… Аккуратная и трудолюбивая, Шура помогала вести хозяйство Вере Петровне: варила обед, ходила на базар за продуктами, стирала. Внешне колючая и грубоватая, Зина очень любила старшую сестру и часто испытывала угрызения совести из — за того, что не принимала участия в работе по дому, предоставляя Шуре одной справляться и с мытьем полов и с приготовлением пищи. Вот и теперь Зина шепотом выругала себя и ворвалась в комнату, едва не уронив ведро.
— Ну зачем ты моешь! — жалобно сказала она. — Я же знаю, что нынче моя очередь! Дай тряпку и отдыхай! Я ужасная свинья, пожалуйста, не сердись!.. Это в последний раз! — Зина попыталась вырвать тряпку, но сестра мягко отвела руку:
— Не нужно!
— Я хочу помочь! — Зина чуть не плакала.
— В другой раз! — улыбнулась Шура и внимательно посмотрела на нее. — Постой, почему у тебя глаза красные? Ты ревела?
Зина махнула рукой и отвернулась.
— Опять, наверно, из — за Толика?
— Ой, Шурка, какая я несчастная! — по Зининой щеке поползла слезинка. С ожесточением смахнув ее, девушка продолжала: — Подумай, ведь он стал настоящим пьяницей. Алкоголик какой — то! Не смейся, я абсолютно не влюблена, это Тонька придумала, а она всегда издевается! Но жалко же человека. Вот и работу бросил! А как он одет! Лохмотья, точно у барона из пьесы "На дне"! Но, знаешь, какая у него душа! Шурик, ты только не смейся…
— Я не смеюсь! — грустно ответила Шура. — Что ты, малыш, конечно, это очень серьезно!
— Толька очень хороший человек! — горячо и убежденно сказала Зина. — Просто его не понимают… Он рассказывал про свою жизнь. Отца кулаки застрелили в деревне, мать от туберкулеза померла. Он в колхозе работал, а потом в город переехал! Мечтал специальность приобрести. Поступил на завод. А когда человек один и никто об его судьбе не заботится — ему очень трудно! Свихнуться — раз плюнуть! А тут еще я… Он думает, я его презираю!.. — Зина всхлипнула, но прикусила губы. — Вот и ощетинился, как еж! И стали про него говорить "пропащий"… Шурочка, миленькая, научи, как помочь? Надо же что — то делать!