Я обхватила оголённые предплечья руками. Рубашка была с короткими рукавами, поднималась от корсета и плотной резинкой обхватывала чуть выше груди, спускаясь по небольшому декольте нехитрой шнуровкой. Зевок передёрнул тело, окончательно сгоняя оставшуюся сонливость. Я скользнула задумчивым взглядом по помещению.
На чердаке же не нашлось ничего интересного. Он полнился откровенным хламом, начиная от сломанной мебели в виде несколько стульев и заканчивая одеялами, которые послужили мне кроватью. Рама второго, глухо закрытого окна была в огромном слое пыли.
– Поехали, – одними губами прошептала я.
Если честно, я так до конца и не понимаю, как происходит обращение. Вроде чисто физиологический процесс – перестраиваются кости, мышцы, иногда даже работает сохранение массы. А с другой стороны – чистой воды магия и ни капли науки. Потому что крылья у меня были в подкожном скелете, как у большинства летунов, но ужасно маленькие – под стать драконьему размеру. Я чихнула, выгибая шею, помотала головой и взобралась по слабым выступам досок к окну. Выглянула.
Почти безлюдно. Три стражника на карауле, но спиной ко мне. В нескольких метрах по дороге едет телега, гружённая контейнерами и коробками, уже прошедшая контроль на въезде в город. А мне контроль не нужен. Внутренне усмехнувшись, я взобралась на узкий подоконник, сощурившись на Лаур, а затем плавно поднялась в воздух. Взмах, другой – быстро полетела прочь и, едва нырнула в лес, примостилась на ближайшей ветке. Сердце отчего-то бешено колотилось.
– Пап, смотри! Птичка!
Я быстро опустила голову. Расстояние до мальчишки было около сорока метров, может, даже чуть больше. Вомпы – деревья, растущие в наших лесах, довольно высокие. В голову ударила мысль – а если бы я села сразу на землю?
– Пойдём, – мужчина потянул сына за руку, бросив на меня взгляд. Мельком, не цепляясь – я облегчённо выдохнула, демонстративно расправляя крылья и срываясь с места. Крик миронка, похожий на вопль умирающего тюленя, спародировать несложно.
Но уже в полёте я задумалась над своими умственными способностями. Ну перекинусь я в лесу, хорошо, а как попаду снова в город? Глухая, пусть и не очень высокая стена шансов перелезть не оставляла. Проходить через главные ворота – ну нафиг, у меня ни денег, ни уверенности в отсутствии розыска. Поэтому пришлось резким взмахом затормозить и повернуть обратно – искать самую неприметную подворотню, куда случайно никто не забредёт. Радости от этой встречи не будет ни у меня, ни у него. А убивать... Я решила отложить эту мысль на потом. Понимала, что рано или поздно придётся замарать руки – в конце концов, сама размышляла над гильдией наёмников, но если обойдётся без этого, то будет замечательно. Отец учил, что обрывать жизнь в целях своей безопасности – не плохо, даже хорошо. Так ты показываешь силу воли и желание жить, бить маленькими лапками, стараясь урвать себе крошечный, как и ты сама, шанс на выживание. Мама говорила, что это всегда самая крайняя мера, что нужно заносить клинок, только если нет иного выхода.