– Да, так и есть. Здесь будет небольшая дочерняя компания, но вряд ли вам это интересно.
– Холодает, – обнимая себя за плечи, тихо проговорила Элли. – Может, вернемся в дом? Там Диего чай заварил… с мятой.
Последнее было сказано для меня. Ну-ну, старик, значит, готовится к моему приходу? И даже не позвонил, не сказал, что Мария прибыла… Хотя, он и сам, наверняка, растерялся. Хоть я и рассказывал Диего о встрече в детском магазине, никто из нас не думал, что голубки прибудут на ферму. И потом, Мария действительно владела частью дома родителей, а, значит, могла приезжать, когда ей вздумается.
В кухне непривычно пахло травами. Диего, при виде меня, вскочил со стула, едва его не перевернув, и пошел на встречу, разводя руки в стороны.
– Вот так вот, Тони, – говорил он, – гости у нас, видишь?
– Вижу, – хмуро ответил я. – Как Хлоя?
– Спит, как ангел, – улыбнулся Диего. – Вымоталась, наигралась с…
Старик осекся, посмотрел на Марию и, поджав губы, отошел к плите, совершая там странные ненужные манипуляции. Он нервничал, но очень старался держать себя в руках.
В наступившей следом тишине голос Ральфа показался громом среди ясного неба:
– Она безумно похожа на Марию. Девочка.
Мы с сестрой переглянулись, сцепились взглядами. Ее был полон холодной решимости сохранить все в тайне, любой ценой. А мой… я ее презирал.
– Конечно, похожа, – вдруг сказала Элеонора, громко отгрызая кусок яблока. – Это вполне естественно. Лишь бы только выросла человеком.
Диего уронил крышку от кастрюли. Та с грохотом упала на плитку и какое-то время еще звенела, касаясь пола то одним краем, то другим, пока Ральф не поднял ее и не передал в дрогнувшие руки мексиканца.
– А почему она не должна стать человеком? – не понял бойфренд моей сестры.
– Так мало ли, какие гены окажутся доминантными, – Элли не смотрела на бледно-зеленую Марию, она упорно грызла чертово яблоко. – Мать-то ее бросила.
– Это да, – с чувством согласился Ральф. – Что б та гадина счастья не знала.
Элеонора подавилась и громко закашлялась, Диего бросился стучать ей по спине, а я, поняв, что дело пахнет жареным, все-таки решил вмешаться:
– Давайте не будем о матери Хлои. Она для нас в прошлом, тем более, что уже согласилась подписать отказ на ребенка, – я выразительно посмотрел на сестру.
– Вот и славно, – отозвалась та слабым голосом. – Можно мне чай? В горле пересохло.
Диего закивал и предложил пройти всем к столу, а я, подкравшись к ничего не понимающей Элеоноре, попросил шепотом, едва касаясь ее уха:
– Ни слова больше на эту тему. Ральф не знает, кто является матерью Хлои.