Раньше он бы с ней не рассусоливал особо, но нагибать силой жену на сносях — это ж ни в какие ворота. Быть до такой степени скотиной не мог. Догадывался, конечно, что Лонка мстит, а потому терпел, так как краем мозга понимал — есть за что.
Оставалось лишь с тоской вспоминать, как они зажигали во втором триместре. Ей тогда самой жутко хотелось. Встречала и чуть ли не набрасывалась прямо в коридоре, не давая толком раздеться.
Надеялся, что с рождением малого все наладится. Потом почитал рекомендации после кесарева сечения и приуныл. Канитель с восстановлением после этой операции могла растянуться до двух месяцев! Полный швах. Но с сексом — ладно, не конец света. Главное, чтобы Илка пришла в норму. И перестала смотреть своим пустым взглядом. Это было неприятнее всего, как ни странно.
Помимо растерянности и глухого непонимания ее поведения, злился неимоверно, едва сдерживаясь. Ну какого хр@на устраивать весь этот цирк?! Условия в Балтийско-Американской клинике — сказка по сравнению с тем, где она собиралась рожать! Обстановка и оборудование на высоком уровне, сиделка, питание из ресторана, бесплатный wi fi! Какая разница, кто именно разрежет живот? Ладно бы естественные роды, тут страхи понятны и очень важной составляющей играет доверие врачу. Доводы выслушала молча. В конце кивнула:
— Ты прав. Как скажешь. Выбора-то у меня все равно нет.
За всю жизнь считанные разы его доводили до пелены в глазах. Чтобы совладать с собой — схватил куртку и вышел на улицу. Выкурил три сигареты.
Двадцать третьего декабря, как и было запланировано, на свет появился их маленький Тимур. Вадима несло от счастья. Не знал, куда себя пристроить. Четверо суток практически не выходил из палаты, до самой выписки. Отлучался только по сильной надобности. Даже попойку с Марком и Йонасом отложил на потом. Не хотел оставлять Малую одну. Обцеловывал ее, гладил, в глаза заглядывал, выискивая признаки вернувшегося тепла и тем больнее было видеть, что мгновенного чуда не произошло.
Списывал вначале ее аморфное состояние на отходняк после родов. Складывалось впечатление, что ее ничто не радует. На коробку конфет и бутылку шампанского (подарок от клиники) лишь презрительно хмыкнула:
— Это мне? Что ж, открывай. — И уставилась выжидающе, а увидев, как он замялся, насмешливо сказала: — Свое обещание про бутылку вина в одно лицо, после того как рожу, уже забыл?
— Лон, ты же кормишь…
— А это значит, что еще полгода, или год у меня будет диета. Замечательно. — Процедила сквозь зубы.
— Лапуль, зачем ты начинаешь? Понимаешь же все сама.