Слуга, отвечающий за напитки, подскочил, подхватил под руку, помог подняться на этаж. По дороге новый постоялец продолжал задыхаться и кашлять, обливался холодным потом и еле двигался. Лакей довел «виконта Крэддока» до кровати, подал мокрое полотенце, тазик и кувшин с водой, а потом все же ушел, пообещав передать извинения другим игрокам.
Когда дверь закрылась, Леон не прекратил кашлять. Прикушенная щека саднила, специально втянутая крошка так раздражила горло, что он не смог бы остановить надсадные хрипы еще долго, но это пока и не требовалось. Утерев лицо полотенцем, мужчина покашлял еще несколько минут, потом звякнул склянками, давая понять возможным слухачам за дверью, что у него есть лекарство, потом выпил ложечку оливкового масла и с облегчением подавил кашель.
Ему было о чем подумать. Как хорошо, что начальник настоял на полной экипировке! Имитировать чахотку Леону уже приходилось, и лучше прокушенная щека, чем яд в организме, но… Кто добавил дурман? Зачем? Эта фальшивая нота вплелась в мелодию безобидного развода на деньги слишком резко. Слуга? В чем его интерес? Кто-то из игроков? Возможности были, но снова не хватает ниточек-мотивов.
Инспектор лежал неподвижно, обдумывая все произошедшее, его слух успел приноровиться к шумам гостиницы, и потому он быстро вычислил шорох под дверью, а потом тихий разговор:
– Затих чего-то.
– Так чахоточным опий прописывают, если принял много, его пилить можно, не проснется.
– Идем? – и дверь едва слышно скрипнула, открываясь.
Скандала в доме гробовщика не случилось. Оливия перенервничала, промокла и действительно к утру свалилась с нервной горячкой. Мистер Олмидж даже не зашел в спальню молодой жены – лишь справлялся у горничной, насколько госпоже плохо да просил принести тарелку с булочками в будуар. Гробовщик не оставлял попыток лично накормить леди Луизу. Та между тем страшно ярилась, но поделать ничего не могла: защита Оливии не давала призраку приблизиться к ней, да и виконт Вайберг был начеку. Он сохранял свою материальность и легко отбрасывал свирепо воющую даму назад в будуар, нудным голосом повторяя, что мисс Суджик не принимает посетителей.
Саму Лив очень веселило это противостояние, но от волнения она действительно разболелась и с трудом воспринимала окружающий мир. Хотелось свернуться уютным клубком под шалью мисс Чорри, выпить крепко заваренных лекарственных трав с медом и слушать, как стучат спицы старенькой няни, которую в пансионе оставляли присматривать за больными.
Увы, утром прислуга приходила за распоряжениями на день, потом прибегал паренек из булочной, днем появлялся доктор, к вечеру являлся мистер Олмидж и недовольно топал и бухтел за дверью, утешая свою Луизу. Только ночь приносила покой. Тогда Оливия могла просто лежать и смотреть на звезды за окном или бродить по комнате в одной сорочке, взмахивая широкими рукавами. К ночи приходил аппетит, и она съедала остывший куриный суп и гренки, а потом на цыпочках пробиралась на кухню, чтобы поискать стакан молока.