- Про Кейстута он сказал, что тот сдох, как и его девка, нарушившая закон Праужиме.
- Что ты сказал?!
- А вы и не знали, господин? Зыбентей, прежде чем прибыть сюда, утопил ее по приказу князя в Бресте, как собаку. Это уже дней пять назад случилось.
Лицо комтура начало синеть, и вот тут Келли потерял сознание, опустившись на ковер.Это было ровно в полночь.
Вот что стало мне известно из заметок доктора Ди, найденных мною в Англии. Достоверная ли это запись? С точки зрения графологии, она вне всяких сомнений, вышла из-под руки мага. А вот как с достоверностью? Скрупулезный и рационально-холодный ученый, Роман Бугай, изучив жизнь доктора, написал: "Ди, мистик и сторонник магии, в глубине души всегда оставался ученым и честным искателем истины".
Но давайте еще раз вернемся к Ульриху фон Книпроде. Из Кревы он отправился в Палангу, а его люди по дороге говорили, что командир страдает от странного заболевания, которая неожиданно превратила его в старика, и потому-то он молчит, словно заколдованный. В Паланге крестоносцы попали в засаду, приготовленную жмудинами. Большую часть кнехтов вырезали в бою, но нескольким удалось сбежать. Никто из них не знал, что комтур мог бы не допустить сражения и тем самым всех спасти, если бы он представил жмудинским воинам пароль, полученный от Кейстута. Только брат Великого Магистра Ордена этого не сделал.
Как для нападавших, так и для защищавшихся непонятным было то, что комтур даже не добыл меча. Он сидел на своем коне в неразберихе сражения и ждал. Могло казаться, будто бы он мертвенным взглядом следит за резней собственных людей, только на самом деле он видел лишь безбрежную пустоту мира, растянувшегося от Паланги до самых дальних горизонтов творения Господа, в которой находился только он один.
Книпроде позволил взять себя в плен без сопротивления. В глубине Жмуди, между обширными озерами в окрестностях Ворни, его поставили, сидящего на коне и привязанного к седлу, в полном доспехе, на вершине жертвенного холма; коню ноги закопали в землю, обложили бревнами и хворостом, после чего подожгли Священный Огонь, а сбившийся вокруг народ презрительно пел на своем странном наречии:
"Ant kalnelio, prie upelio
Dieną naktį ugnele smelk,
smelk, smelk.
Ten Žvaginis su Ruginiu
Oželi dievni at garbes smaug,
smaug, smaug.
Tu oželi žilbardzeli auk,
auk, auk.
Dievuks musų tavęs lauk,
lauk, lauk.
("Там на горе, при ручье,
Днем и ночью огонь горит,
горит, горит.
Там Жвагинис с Ругином
Козлов во славу Бога давят,
давят, давят.
Ты, козел седобородый, расти,