- Сделай то же самое, и тебе же будет на этом выгода! – буркнул Вильчиньский сквозь зубы, улыбка на его лице вдруг сменилась оскалом. – Я тебя не знаю!
Рыбак подскочил к нему с такой скоростью, как будто бы вместо деревяшки у него была третья нога.
- "Алекс", ты что, нажрался?!... Это же наши союзники!
- Значит, так?... – Зубы Вильчиньского вновь сложились в улыбку. – Ты так говоришь?... О, а этого я знаю.
Он повернулся к Кишшу и поклонился, сняв шляпу.
- Да будет благословен… Ксёндз сегодня по-светски? Жаль, а в сутане вам было к лицу…
- Прощайте, - буркнул в ответ Кишш.- Идемте, господа.
- Неужто в семинарии святого отца не учили при встрече и прощании снимать шляпу? Или святой отец из тех модников, которые…
Кишш сощурил глаза и сделал шаг в сторону Вильчиньского, не дав ему закончить:
- Я из тех, которые терпеть не могут нахальства. В это же время шляпу снимаю только перед покойными, не вынуждай меня убедиться в этом!
- Вынуждать священника? Да никогда в жизни!... Но если я попрошу?
- Тогда проверю, у тебя кровь голубая или обычная!
Рыбак толкнул Вильчиньского в грудь, отбрасывая того под стенку.
- Прошу прощения, судари, - сказал он. – Вино ворует разум у людей со слабой головой! Пойдемте, я выведу вас.
И он провел их до самого угла улицы, объясняя по дороге:
- Простите, похоже, что-то его укусило… Жаль мне его; я не скрываю, что люблю парня, хотя иногда готов свернуть ему шею!... Это человек, который не верит ни единому мужчине и ни единой женщине, поскольку не согрелся в тепле хоть какой-нибудь любви, ни женщины, ни мужчины, даже матери с отцом. А уж если какая его и любит, имеется одна такая, с которой живет, то он берет тело, но не видит сердца. Калека, как и многие, но он больше других, поскольку другие идут, куда глаза глядят, ожидая неприятностей, а он сам их провоцирует. Ему хотелось бы поднять на рога весь мир, который он ненавидит, ему обгрызли не только тело… К счастью, в салонах, где он играет роль лорда, ведет себя безупречно. Быть может, потому у меня сбрасывает хорошие манеры, которые ему жмут, в конце концов, он может это делать только у меня, с тех пор, как "Басёр" мертв. Душа "Басёра" все еще сидит в нем и рвется наружу… Он может весьма пригодиться, поскольку возьмется за все, нужно только умело им направлять. Весьма умело. Как только он заметит, что им управляют, сразу же будет готов атаковать рулевого.
- Меня удивляет одно, - сказал Кишш. – Как он может играть британского аристократа прямо под носом лондонского посла в Варшаве?
- Британский посланник, сэр Роутон, мой приятель, - ответил Рыбак таким тоном, словно бы это должно было быть известным всему миру. – Он очень любит лорда Стоуна… Думаю, что когда его лордская милость освоится с вами, вы его тоже полюбите.