- И в который раз, милорд, вы говорите это серьезно?
- Второй, - ответил Александр, которого вопрос застал врасплох.
- И кем является женщина, которой вы сказали это в первый раз?
- Не могу вам этого открыть, пани, иначе заплатил бы за это смертью.
- Тогда умрите.
- Это княгиня Изабелла Чарторыйская, - ответил Александр без колебаний, так быстро, что его не успело сдержать проклятие Рыбака, несущееся издали на остриях молний.
Наталья бесцветно усмехнулась.
- Нынешняя любовница моего супруга… Я была права, разве не забавно, когда два джентльмена обмениваются женщинами? Но от этого смерть не грозит, тем более, когда ушел целым из рук той женщины. С одним из своих любовников она распрощалась с помощью псов, которые его чуть не разорвали. Об этом я слышала еще до того, как вы, милорд, приехали в Польшу. Если бы вы прибыли пораньше, наверняка я была бы первой, которой вы бы сказали: люблю, разве чтио вам нравится, когда вас кусают собаки, или верите, как мой муж, будто бы у иностранца в этой стране имеется иммунитет от того, чтобы на него натравили охотничью свору.
В ее глазах было злорадство, смешанное с печалью. Александр глядел на женщину, чувствуя, как его охватывает ярость, когда же и она утихла, вернулись отзвуки дождя, что градом барабанил по крыше беседки. Вдруг Вильчиньский отступил на шаг и начал снимать с себя верхнюю одежду. Обнажившись до пояса, он сорвал с головы парик, неспешно отклеил бороду и повернулся, показывая спину. В этот момент у негор и в самом деле было лицо волка, мифического хищника с бешено оскаленной пастью, с холодными белыми клыками, готовыми разорвать всякое горло. Ему было безразлично, что случится завтра или послезавтра – сейчас он сбросил с себя душившую его тяжесть.
Он почувствовал ее влажную руку у себя на шее. Осторожно провела пальцем по самому глубокому шраму и прошептала, уже поняв, на что отважился мужчина:
- Так ты поляк…
Александр склонился за своими вещами и, не говоря ни слова, начал одеваться. Застегнул последнюю пуговицу, лишь бы как напялил парик и приклеил бороду, поднял свою трость и, указывая на мокрый томик, глухо произнес:
- Можете не возвращать, пани.
Он поклонился и уже хотел выйти, как она закрыла проход своим телом.
- Что я тебе такого сделала, что ты меня уже не любишь?... – спросила она сквозь слезы.
Александр со страшной силой притянул Наталью к себе и начал целовать вслепую: в губы, глаза, щеки, но когда попробовал продвинуться дальше, женщина вырвалась и побежала в сторону дворца. На половине пути повернула и, добежав до беседки, крикнула, преодолев голосом дождь: