Молчащие псы (Лысяк) - страница 34

Вокруг башни разворачивается великая фантастика ночи с ее звездами, а далекие голоса собак, воющих на Луну, призывают влюбленных и во мраке подыгрывают тайной любви. Потом приходит день, солнце выгорает в своем путешествии, и когда оно, все окровавленное, прощается с миром, появляюсь я. Вдыхаю окружающий меня воздух вместе с постепенно темнеющим вечером со вкусом липкого, пьянящего напитка; тяжелые ароматы кустов, выделения краснеющих древесных стволов и запахи, прилетающие в дуновениях со стороны реки Вислы. Отсюда, с вершины, я вижу все, словно бы я был Келли, вглядывающимся в волшебные зеркала и черпающим из них всю истину. Делать это нелегко, но каждый может войти в Башню Птиц, вскарабкаться по крутым ступеням на самый высокий этаж, на отмытую дождями платформу, которую окружают зубцы с бойницами и попробовать. Достаточно иметь призвание к колдовству, к вызыванию духов из перстней мавров и ламп, а так же силу заклинать реальность двадцатью четырьмя зигзагами алфавита. Тогда все делается открытым, до самых отдаленных границ мира и страны, о которой я хочу вам рассказать.

Я вижу все это очень четко: все выглядело совершенно по-другому. Корона и Литва уже несколько столетий объединенные в одно государство, тогда были гораздо большими, ведь механического двигателя никто не знал. Небо и реки были гораздо чище, земля наполнена лесами, ночи были более романтичными, да и звезд было больше, но сколько же их упало вниз с того времени. По дорогам без конца и края плыли цыганские повозки, цветастые, будто сказки. У рыб было больше свободы, животные чувствовали себя более безопасными, только лишь люди были такими же – жестокими и слепыми. Наверняка, жизнь была точно такой же гнусной и наполненной прелестями, а за мечтания ты платил такую же цену, но вот часы тикали медленнее и оставляли тебе время на более мучительную тоску. Из воздуха в легкие врывалась пыльца необычных кошмаров, вылепленных из теней воскрешенной Винкельманном античности и агонии Священной Инквизиции, сюда же следовало прибавить немножко Гомера и Торквемады, саксонского фарфора и порнографии французских мастеров рококо, шумихи карнавалов, залитых ливнем фейерверков, и блеска коронаций в пышности, родом с золотых галеонов. Мир застыл на склоне великого дня минувших столетий и ожидал нового дня революции, машин и фабричной смазки. Если вам хотелось впитать последнюю капельку средневековья, щепотку ренессанса, горстку контрреформации, понюшку жизнерадостности барокко и охапку обманчивой иллюзии просвещения – это было самое идеальное время.