И она, в общем-то, была, вот только бушевала она в моей голове — буря мыслей и всевозможных догадок, касаемо дальнейших действий Арчи и сомнений относительно искренности помощи Макса.
Оба мужчины хотят, чтобы я доверилась их защите. Но кому из них я могу верить?
Максиму? Которого, как оказалось, совершенно не знаю, хоть он и кажется положительным человеком, что ненавязчиво предлагает свою поддержку, не требуя ничего взамен.
Или Арчи? Который готов крошить за меня всех возможных демонов, не разбираясь в том, насколько они, на самом деле, плохи. Вот только взамен он требует меня всю без остатка, потому что его женщина должна быть только его женщиной. Эгоистично с его стороны? Конечно. Но в этом и есть весь Арчи.
«Ты — моя! Слышишь? Моя!» — эти слова, сказанные им после драки с Коноваловым, до сих пор сворачивали внутренности в тугой узел, из страха и… желания.
Идиотка.
Чего я жду? О чём мечтаю, сидя сейчас у окна в третьем часу ночи? О том, что приедет Арчи и, не спрашивая, заберет меня с собой? Признает, наконец, Полину своей дочерью?
Я желаю невозможного и понимаю это, но сдержать рой мыслей, не дающих спокойно спать уже несколько ночей — непосильная задача.
Поэтому приходится сидеть у окна и безмолвно созерцать темноту ночи или вглядываться в окна, стоящего напротив, заброшенного дома. И в это окно я тоже смотрю неспроста — несколько ночей назад мне показалось, будто там, во тьме, кто-то есть и смотрит в ответ. Возможно, померещилось, но я видела, как внутри дома за треснувшим стеклом загорелся небольшой огонёк, словно от зажигалки, осветил на мгновение чьё-то лицо и погас.
Либо это игра моего больного воображения, либо там действительно кто-то был и сейчас, сидя у окна, я ждала, что тот огонёк загорится снова.
Огонёк надежды…
Вот только, на что я надеялась?
На то, что в том заброшенном доме через узкую дорогу сидит Арчи и также молча и выжидающе смотрит в мои окна?
Глупости…
Арчи вряд ли станет где-то молча отсиживаться и просто наблюдать — не его почерк. Его почерк — врываться, брать своё и не спрашивать.
Просто потому что он так решил. Просто потому что он так захотел.
Поняв, что созерцание тьмы за окном, всё равно ни к чему не приведет, кроме головной боли к утру, решила умыться и, наконец, лечь спать рядом с дочерью. Теперь спокойно и быстро у меня получалось уснуть, только если я слышала её дыхание и держала за маленькую ручку, которой она обнимала одного из медвежат, подаренных Максимом.
Зашла в ванную комнату, не глядя включила свет. Опираясь руками о край раковины, посмотрела на своё отражение в зеркале и поняла, что лучше бы этого не делала — залегшие под глазами тени и мешки, прибавляли мне лет десять; серый оттенок кожи также меня совершенно не молодил и делал похожей на зомби, смертельно уставшего зомби.