Внезапно хватка гиганта ослабла, его лицо исказилось в гримасе боли. Аарон заметил, как чьи — то руки, закованные в кандалы, с силой опустились на голову его противника. Второй удар оказался сильнее, волосы гиганта окрасились кровью, он оставил Аарона на земле. Только теперь парень увидел, что у него неожиданно появился союзник. Его спаситель продолжал избивать гиганта кандалами и коленями. Один из подельников Амира валялся на песке, зажимая кровоточащий нос, а другой и вовсе убежал. Аарон вскочил и, воспользовавшись замешательством гиганта, сбил того с ног. Теперь сверху был уже он, и его кулаки заставляли голову Амира болтаться из стороны в сторону, словно маятник часов.
— Эй, ахема товар! — послышалось совсем рядом.
Аарон продолжал избивать своего противника. Лишь третий удар кнута по спине заставил его остановиться. Несколько солдат Магрифа заломили его руки и оттащили в сторону. Только теперь Аарон смог рассмотреть своего союзника — коренастого, коротко стриженого мужчину, которого повалили лицом в песок. Он поднял голову и прокричал:
— Капитан Богл, служил под предводительством вашего отца!
Магрифцы схватили бывшего капитана и поволокли в сторону. Аарона повалили на землю, осыпая все тело ударами палок. Противников было слишком много. Все, что ему оставалось — свернуться калачиком и прикрывать руками голову и живот. Когда они удалились, Аарон лежал на песке не в силах пошевелиться. Несмотря на все его старания, гигант все же смог подняться. Пошатываясь, он подошел к лежавшему на земле Аарону. Не рискуя подойти ближе, он плюнул себе под ноги и прорычал:
— Завтра мы снова тобой займемся, а пока — отдыхай, — сказав это, он отправился куда — то вглубь лагеря пленных, прихватив с собой Милу.
Аарон поднялся не сразу: голова гудела, из разбитого носа и рассеченной брови сочилась кровь. Челюсть распухла так, что парень опасался, не сломана ли она. Его неожиданного союзника нигде не было, парень не заметил, куда его оттащили.
Медленно, словно перенося хрупкий хрустальный сервиз, он направился к озеру посреди оазиса, чтобы промыть свои раны. Никто из охранников ему не препятствовал. В отражении чистой воды ему открылась очень неприглядная картина: кроме носа и брови, все лицо покрывали синяки. Кое — как промыв раны и, раз уж обстоятельства это позволяли, напившись вдоволь, Аарон побрел к своему месту в группе. Как он и ожидал, миска с едой отсутствовала.
***
На следующее утро его лицо распухло, словно он несколько раз совал его в улей к диким пчелам. Один глаз полностью заплыл и не хотел раскрываться. Весь день Мила ни разу не заговаривала с ним и старалась даже не смотреть в его сторону. Когда они вечером расположились на очередной привал и принялись поглощать свои скудные пайки, Амир опять подошел к их группе и с довольным видом сказал: