— Не передумаешь?
— А ты?
— Я нет, — он покачал головой и поцеловал меня.
— Тогда и я нет. Только не думай, что это назло… ему. Хотя… может, немного и назло. Но это не главная причина.
— Я знаю… Я люблю тебя.
Мы стояли и целовались, пока у меня не треснула обветренная на морозе губа.
— Почувствуй себя вампиром, — усмехнулся Стас, слизнув с нее кровь.
[1] penis, phallus (лат.) — половой член, эрегированный половой член
Флешбэк-9
На следующий день у Стаса был выходной, а я прогуляла первую пару. С трудом наковыряв денег на пошлину, мы подали заявление. В обычный районный загс.
— Ну что, — спросил он на улице, — поставим общественность в известность? Или сдадимся им на растерзание уже женатыми?
— Твоя бабушка этого точно не заслужила. Так что… лучше поставим. Прямо сегодня.
Я поехала на занятия, а вечером мы встретились и отправились на экзекуцию. Начали с менее страшного варианта. С бабушки.
— Баб, ты присядь, — посоветовал Стас, когда мы зашли на кухню и остановились в дверях. — Знаешь, мы… в общем, мы с Томой подали заявление. В загс.
Вера Ивановна и правда кулем шлепнулась на стул и ошарашенно переводила взгляд туда-сюда, пока не задержала его на мне. С подозрением.
— Нет, — поспешила я успокоить. — Я не беременна.
— Тогда зачем?
Мы молчали.
— Хорошо, — она справилась с собой на удивление быстро. — Где вы намерены жить? И на какие шиши?
Вопрос был, конечно, интересный. Потому что жить нам действительно было негде и не на что. Стас в своем магазине получал гроши. В другие города группа с мрачным названием «Tyburn Tippet»[1] ездила за свой счет, все заработанные на концертах деньги шли на билеты, гостиницы, не говоря уже о записи демо-роликов и прочих подобных расходах. Иногда уходили и в минус. Мне в клинике отец платил половину ставки медсестры, потому что я еще толком ничего не умела, больше мешала, чем помогала. Да и времени на эту работу могла выкроить совсем немного.
— Понятно, — вздохнула Вера Ивановна. — Допустим, жить вы можете здесь, если уж так приперло. Но обеспечивать себя будьте добры сами. Тамара, твой папа уже знает?
— Сейчас пойдем к нему, — умирая от стыда, пробормотала я.
— Ну… с богом.
Отец орал долго. Высказал все, что думает о безмозглых молокососах, у которых в трусах зудят женилки. Сначала я терпела, глотая злые слезы, потом стала огрызаться. Кончилось все грандиозной ссорой. В результате, собрав вещи, я в тот же вечер перебралась к Стасу.
— Понятно, — увидев меня с сумкой, Вера Ивановна покачала головой. — Ну что с вами делать… Добро пожаловать, Тамара. Теперь это твой дом.