Нет, пожалуй, не стоит. Она и так уже все поняла, а добивать ее я не хотела. От того, что расскажу, ничего не изменится. Ни в какую сторону. Только еще больнее будет.
— Хочешь, поживи пока у меня, — предложила я.
Наша квартира, как и многие другие отдельные в центре, была выделенкой из бывших господских апартаментов, превращенных после революции в огромную коммуналку. В тридцатые годы прапрадеду, инженеру-путейцу, отрезали от нее две большие комнаты и еще одну под кухню. Ванная тоже осталась от прежней роскоши, а туалет оборудовали в кладовке. Когда мы с Тарасом подросли, одну из комнат перегородили для нас шкафами надвое.
Сейчас квартира была полностью моей. Отец, женившись на Анжелике, купил дом в Шувалово, а Тарас перебрался в двухкомнатную, которая нам с ним досталась от тетки. Я отказалась от своей доли наследства в его пользу, а он подарил мне свою в нашей квартире.
— Нет, Том, спасибо, — покачала головой Люка. — Пару-тройку дней я и у родителей потерплю, а надолго тем более не хочу тебя стеснять. Все нормально. У меня на той неделе зарплата, сразу деньги отдам.
— Не торопись. У меня не последние, а тебе сейчас нужнее. Успеешь вернуть. Но вообще это, конечно, не дело. Давай ты не будешь изображать мисс бескорыстие. У вас и кроме квартиры есть совместно нажитое имущество. Я понимаю, тебе, наверно, хочется побыстрее со всем этим покончить, но даже через загс все будет тянуться минимум месяц.
— Послушай, Том, — Люка запустила пальцы в волосы и превратила свою и так не слишком изысканную прическу в натуральное воронье гнездо. — Я очень надеялась, что мы решим все мирно. Но, видимо, этого не будет. Ты предлагаешь с ним судиться? Из-за денег? Господи, да мне от одной мысли хочется на луну выть.
— Ну вот что! — разозлилась я. — Думаешь, я не знаю, что из Матрасика администратор — как из говна пуля? Что ты за него большую часть работы делала, причем забесплатно? Сколько вы вместе прожили? Шесть лет? А теперь что? Иди, Люка, нафиг, кому я должен — всем прощаю?
— Тома, ты так говоришь, как будто он меня из дома под зад коленом выпер, — она тоже повысила голос. — Я вообще-то сама ушла.
— Это не отменяет тот факт, что вы были официально женаты. И ты имеешь право на половину всего. Или ты думала, он скажет: «Спасибо, Люка, за прекрасные годы, которые мы провели вместе, бери все, что захочешь»? Да, конечно, держи карман. Ты у него отобрала главное — то, что он считал своей главной собственностью. Себя. Так что ничего хорошего не жди.
— А я и не жду, Тома, — Люка поднялась и направилась в прихожую, но остановилась на пороге кухни. — Не знаю, помнишь ты или нет, когда-то давно я тебе сказала, что смотрю теперь на вещи совсем иначе. После того как едва не умерла. Деньги и все такое прочее — это лишь приятное дополнение. Главное для меня — быть с собой в ладу. Не стоило выходить за него замуж, знаю, но раз уж позволила себе полюбить… А сейчас поняла, что просто убиваю себя этим браком. Надо выбираться из болота, а не залезать в него еще глубже.