– Обязательно спрошу его, зачем он так по-отечески добр ко мне, а творит бесчинства: топит моряков и еще хуже детей – подумал про себя Светозар и понесся мелкой рысцой за наливным яблоком к бабе-яге.
В такт быстрого шага и постукивания перекинутого за спиной бочонка скакали его мысли от земного мира к тридевятому царству и обратно. Он перебирал в голове судьбоносные три вопроса для Водяного, задавал их же и бабе-яге Верунге, старался ответить сам, а еще пытался представить как удивились бы и что сказали его мать и дядя, задай он им все эти загадки. Особенно его интересовало:
– Есть ли осень в тридевятом царстве или какая-нибудь другая погода, совпадает ли она по времени с нами? Можно ли по погоде определить, где находится тридевятое царство? Если в нем тоже сейчас осень, как и у нас, значит ли, что оно где-то рядом? И где тогда скрывается главный проход в тридевятое царство? Может быть русская печь – это как у нас калитка на задний двор с огородом, где всегда лежит много старой ненужной рухляди, а земной мир как красивый фасад избы или терема посадника? Если это так, то всегда можно двор вдоль забора обойти через буйствующие заросли крапивы и попасть к парадным воротам, а не входить через заднюю калитку. Баба-яга Верунга сказывала же тогда, что братец её в тридевятом царстве задержался, видимо решил поискать главный вход, но не нашел, угодив в те самые «заросли крапивы» – Светозар невольно засмеялся и обнаружил, что наступила глубокая ночь и он уже стоит у наводящего страх забора с черепушками и кривыми воротами.
– Еще одна любительница нагонять страх на простых путников. Спрошу её, нельзя ли по-другому относиться к людям, по-человечьи, а не только со мной по-доброму из-за того, что бочонок ношу с водорослями целебными? – решил для себя Светозар, открывая тугие ворота.
Перед ним предстала уже знакомая рубленая изба на высоких пнях с ветвистыми корнями и с крышей, вверх которой венчала выдающаяся вперед балка-конек. На небе царила полная круглая луна и её свет ярко озарял все вокруг. В ночи это было сказочное зрелище, когда на опушке среди темного дремучего леса стояла изба на куриных ножках, напоминавшая огромную мирно сидящую пузатую курицу, размеренно раскачивающуюся из стороны в сторону будто погруженную в сладкую дремоту. Жаль было будить и поднимать крик, да поднывающий от голода живот напомнил о себе настойчивым бульканьем.
– Повернись ко мне передом, а к лесу задом! – вдруг громко и весело крикнул Светозар, посмеявшись над складностью своей фразы – свои пришли! Добрый молодец от самого Водяного.