Светозар, наблюдая за ними, понял, что гуси-лебеди были заняты своими делами и не обращали на него никакого внимания. Тогда повинуясь крутившемуся в ногах наливному яблочку, настойчиво звавшему наведаться в избушку, молодец вошел внутрь, и его взору предстала страшная картина лежащих трех мертвецов в гробах, а рядом, в деревянном ящике, покоившейся бабы-яги Верунги. Она лежала недвижима без дыхания с закинутыми веками, обнажая белые зенки – ни дать ни взять будто мертва. От увиденного у Светозара подкосились ноги, в груди защемило, подбородок онемел.
– Не наваждение ли? – промолвил он, с трудом выговаривая буквы.
В избе царили полнейшая тишина и кромешный мрак, нарушаемый редкими солнечными лучами, пробивающимися через щели усохших бревен, но смотреть на то, куда они падали, желания не возникало. Несмотря на пронизывающую холодом сырость, в нос ударил тошнотворный запах разлагающейся плоти, заставивший сморщиться, прикрыть лицо рукавом и дышать только через рот. Когда глаза привыкли к сумраку он смог различить, как все стены изнутри поросли мхом и плесенью, а тараканы, жуки и червяки давно и вольготно обжили полусгнившую древесину. Светозар всеми фибрами нутра чувствовал себя нежеланным, непрошенным гостем, будто какая-то невидимая сила подталкивала его вон и гневалась, видя замешательство молодца, протягивала щупальца ледяной жути в его душу, давая понять, что он вторгся на чужую территорию. Все это сопровождалось неожиданно начавшимся заунывным воем волков и уханьем филинов, будто случайно оказавшихся рядом у стен избы.
Преодолевая щемящий страх в ногах, он подошел к бабе-яге Верунге и тихо прошептал:
– Баба-яга Верунга, очнитесь… Это я, Светозар, решил навестить Вас после зимы.
Немного успокоившись, он овладел собой и произнес громче:
– Вы спите? Баба-яга Верунга, с Вами все в порядке? Я, добрый молодец, помогал Вам и Водяному прошлым летом. Вы мне книгу дали да еще в тридевятое царство проводили.
Он выждал, напряженно вглядываясь в её лицо в надежде увидеть признаки пробуждения, но Верунга продолжала лежать без движения и только слабые, еле заметные вздохи указывали на то, что она не была мертва.
– Эййй-эй, баба-яга… – он осторожно толкнул её в предплечье.
Светозар безуспешно позвал еще два, три раза, после чего машинально взял своей рукой её кисть и поразился холодности, безжизненности, будто то была рука умершего человека.
– Баба-яга Верунга, что с Вами? Вы пугаете меня… – закричал он и принялся раскачивать её тело.
Все было тщетно, она оставалась безучастной ко всем попыткам растолкать, пребывая в мертвецком сне. Тогда Светозар закрыл глаза, расставил руки в стороны и попытался в нахлынувшей тьме нащупать границу тех сил, которые стремились прогнать его из избы. От напряжения он стиснул скулы, сдвинул брови и крепко сжал руку бабы-яги Верунги. Перед ним простиралась кромешная чернота, в которой он пробовал найти источник света. Через неимоверные усилия воли он притянул вначале багряно-красный, затем фиолетово-серый, потом сбоку мелькнул светло-голубой свет и, ухватившись за него, Светозар смог отодвинуть сопротивляющиеся, мешавшие ему спокойно выдохнуть остатки зловещей темноты. Стало легче дышать, он обрадовался, открыл уставшие от напряжения веки и тут же остолбенел – перед ним сидела и скалилась в животной улыбке своим беззубым ртом баба-яга Верунга.