Верунга суетливо заметалась по избе и исчезла за печным углом. Светозар долго обдумывал сказанное, как вдруг по его лицу пробежала волна внутреннего беспокойства и задергалась щека. Он стал тереть пальцем лоб, пытаясь восстановить в памяти какие-то тяжелые события.
– Баба-яга Верунга, я встретил кикимору в тридевятом царстве. Её звали Лиазида, и она мне очень приглянулась. Она выглядела грустной и несчастной, хотя любила шутить и немного смеяться надо мною. Мне сейчас кажется, что такое выражение лица я видел только у своей матери. Много всего про тридевятое царство мне наговорила Лиазида. А главное она просила о помощи, взять её с собой в земной мир, и я обещал ей помочь и был готов попытаться все Вам объяснить – голос Светозара дрогнул – как на нас бросились полчища болотных шишиг и тогда я поспешил спасти наливное яблоко, бросился в воду, а когда вынырнул и пришел в себя, то никого вокруг не обнаружил, точно привиделось во сне. Всё в тридевятом царстве было как-то не так. И Лиазида была полупрозрачная вся и очень необыкновенная – он с нажимом и надеждой в голосе спросил – Вы мне можете объяснить? Можно за ней вернуться и помочь?
Старуха продолжала возиться с котелком, закидывая в него всевозможные травки, добавляя капли из разных склянок, перемешивая содержимое, что-то нашептывая, сопровождая действо хаотичным движениями пальцев обеих рук, которые сгибались и разгибались в такт её бормотания. Казалось, она была так занята, что не обратила внимания на то, что рассказывал Светозар.
– Баба-яга Верунга, Вы слышали мой вопрос? Я говорил, что встретил молодую девушку-кикимору там.
Выждав и видя, что отвечать ему никто не собирается, Светозар слез с лавки, прошел в печной угол и встал напротив чугунка, за которым хозяйничала баба-яга. Он удивился резкому и неприятному запаху, шедшему из него вблизи. Варево в чугунке было черно-зеленого цвета, из него медленно вырастали пузыри, напоминавшие очертаниями грибы, которые, лопаясь, издавали характерные мерзкий аромат и звук.
– Никогда не стал бы есть такое – подумал Светозар.
– Баба-яга Верунга – громко сказал он, глядя на неё в упор – Знаете и просто не хотите в чем-то признаться! Это несправедливо после всего того, что я испытал за эти дни.
– Да слышала, чай не глухая. Можно старой бабке помолчать немного, мыслями пораскинуть, что и как рассказать молодцу, жизнь еще толком не видевшему, но чуть не сгинувшему в свои годы в тридевятом царстве, что даже мне бессердечной карге[32] было бы жаль?
Светозар не ожидал таких слов и сдал напор: