– У Вас заплаканные глаза. Что случилось?
– Вы так долго не приезжали…
– Простите…
Граф расстегнул шинель, достал белую розу на длинной ножке и протянул ее Ванессе. Она взяла ее как самую редкую драгоценность и поцеловала бутон…
С лестницы сбежали Мэгги и Натали, они обступили графа с двух сторон:
– Где Вы были? Почему так долго не приезжали?
– Так нельзя! Вас здесь ждут! Мы скучали!
Граф слегка пожал девушкам ручки, отдал шинель лакею и позволил увести себя наверх в гостиную. Там к нему шагнул Филипп и крепко пожал протянутую руку. Николай Александрович подошел к Агнесс, поинтересовался ее самочувствием и поцеловал ей руку. Баронесса сказала:
– Мне кажется, что я не буду оригинальной, если спрошу, почему Вы так долго не приезжали? Какие-то срочные дела отняли Вас у нас?
– Простите, баронесса. Если бы я знал, что меня здесь так ждут, наверное, бросил бы все дела и приехал. …Постараюсь больше Вас не огорчать.
– Вы знаете, граф, Филипп опять купил новую лошадь. Теперь Вы можете с ним ездить по нашему лесу.– Сообщила Мэгги.
– Замечательно. Я очень рад и с удовольствием составлю Филиппу компанию. Кстати, я привез с собой несколько коробок кинолент. В прошлом году мы были с геологами в экспедиции на Камчатке. Каким-то образом часть заснятого материала осталась у меня. Баронесса хотела посмотреть на Россию. Хотите посмотреть?
Девушки захлопали в ладоши.
– Пойдемте же скорее в кинозал! – Мэгги схватила за руку графа.
– Подождите, подождите. Надо попросить кого ни будь спуститься к машине и взять коробку. Она довольно тяжелая. И, если не трудно, напоите чаем моего водителя.
Филипп отдал приказание управляющему, подал руку Агнесс, сидящей у камина. Граф подал руку Ванессе, и они вслед за девушками отправились в кинозал.
Несколько минут поколдовав у кинопроектора, граф вставил ленту, включил аппарат и стал комментировать события.
На экране мелькали какие-то люди, закутанные так, что открытыми оставались только глаза. Все они были в военной форме. Постоянно проваливаясь в снег по грудь, пробивая борозды для лошадей, запряженных толи в сани, толи в подводы, тянули этих лошадей и вытаскивали из снега какие-то тюки, грузили их на сани или подводы. Стало темнеть, люди вычистили площадку и установили на ней какое-то сооружение из палок и шкур, обвязали веревками и присыпали свежим снегом, через крышу к небу потянулся дым. Внутри этого сооружения горел огонь, над которым висел котел, кто-то что-то варил, остальные лежали или сидели на шкурах. Люди смеялись и что-то говорили друг другу.
На следующей ленте были горы. Снега уже не было, но был такой ветер, что люди сгибались под его напором. Они вели под уздцы лошадей, нагруженных коробками и чем-то свернутым в тюки. Даже немое нечеткое кино не умаляло мощи гор и всей природы. Бесконечные дали, снежные вершины, спуски и подъемы. Привал у костра. Человек, играющий на гитаре, человек с толстой тетрадью, пишущий карандашом, другие люди, снимающие с усталых лошадей поклажу.