Это в сердце было моем (Нафтульев, Левин) - страница 21
Мы стояли у памятника разведчикам. Двое ребят собирали на лесной опушке цветы. Белые треугольники яхт скользили над гладью залива. На прибрежную отмель неслышно набегали усталые волны. Утро было тихим и солнечным.
В тишине висели слова: "Береза!", "Береза!". Почему не отвечаешь, "Береза"?"
И все, что я видел, и слышал, и чувствовал в эту минуту доказывало одно:
Если я забуду о Курши-Нерия,
Если ты забудешь о Курши-Нерия,
Если он забудет о Курши-Нерия,
Если много людей забудет о Курши-Нерия,
Все равно найдется такой человек,
Который о ней не забудет
И заставит всех вспоминать о Курши-Нерия!
Александр Рубашкин. "Вторая родина Фрица Фукса"
В блокадные дни в голодном, холодном, осажденном врагом Ленинграде сотни тысяч людей оказались на самом краю жизни. Многие тогда умерли, погибли от бомбежек и обстрелов. Очень многие. И среди них были твои сверстники. Они помогали взрослым, тушили зажигалки, ходили на Неву за водой. И падали на невский лед.
Тогда, в блокаду, почти ни на один день не прекращало работать радио. Оно связывало между собой ленинградцев, оповещало о воздушных тревогах. И весть о хлебе, и сводка, и спасение от одиночества - все это было в голосе, который доносился из тарелки репродуктора. Когда я написал книгу, посвященную блокадному радио, то на первых же страницах поблагодарил известных писателей, артистов, дикторов, инженеров, прошедших через блокаду. А еще вспомнил добрым словом твоих современников, учеников 235-й школы Ленинграда, создавших вместе со своим учителем Е. Линдой музей "А музы не молчали". Почему же я благодарил ребят, родившихся через годы после войны? Коротко на такой вопрос не ответишь. За ним интересные судьбы, за ним история одного поиска.
1
Во главе поиска Евгений Алексеевич Линд - учитель физкультуры. "Физкультуры? Может быть, истории?" Что же, можно сказать, истории тоже. Совсем близкой к нам истории искусства блокадных дней. Что привело школьного учителя к поиску героев блокады? Думаю, толчок к этому поиску был глубоко личный... Когда началась война, Е. Линду было семь лет. Вместе с матерью летом 1941-го уехал из Ленинграда на Урал. А Женин отец, директор Ленинградского ТЮЗа, ушел добровольцем на фронт и погиб. Евгений Линд знал, что не щадили своих жизней и товарищи отца - музыканты, артисты, писатели, репортеры, что музы блокадного Ленинграда не молчали и деятели искусства, вместе с другими защитниками города, достойны светлой памяти.
Евгений Алексеевич рассказывал школьникам о музыкантах, исполнявших Седьмую симфонию Д. Шостаковича в Ленинградской филармонии в августе 1942-го, об артистах Театра музыкальной комедии, которые находили силы танцевать на промерзшей сцене, зная о гибели близких, вспоминал о маленьких балеринах из военного ансамбля под руководством Обранта, поэтессе Берггольц и руководителе радиокомитета Ходоренко.