6) Взгляды русского общества на немцев по отношению к хозяйственному быту истилю жизни.
Русские восхищались умением немцев рационально вести хозяйство и добиваться прекрасных результатов. Путешественники описывали процветающие крестьянские хозяйства в Германии и в немецких колониях в России. Даже недоброжелатели, жестоко критиковавшие русских немцев и считавшие, что немецкие колонии наносят вред хозяйству русских крестьян и вообще российской экономике, не могли не признавать отличных результатов, достигнутых немецкими колонистами.
Но налаженная, уютная жизнь немцев в то же время представлялась в русском общественном сознании неспособной к порывам, безрассудным поступкам, широким душевным движениям. Над ней посмеивались как над чем-то совершенно чуждым русскому человеку. Всеобщим для России вековой давности было представление о проявляющейся в повседневной жизни на каждом шагу слепой, доходящей до абсурда приверженности немцев к порядку и издавна установленным правилам.
«На весь мир заявить, как я ненавижу немцев…»
Без сомнения, немцы на начало XX века были в Российской империи наиболее влиятельным этническим меньшинством, к которому в наибольшей степени было приковано внимание русского общества. Можно сказать, что за всю историю России, никогда не было более влиятельной этнической диаспоры, чем немцы при династии Романовых.
На этом фоне многочисленные и устойчивые стереотипы русского общественного мнения в отношении растущей Германии и немцев, порождали в обществе России такие фобии, такое отторжение (и обоснованное и шовинистическое), что наличие столь значительной и влиятельной немецкой диаспоры не только не предотвратило и не отдалило, а наоборот, даже приблизило начало германо-российского столкновения.
Здесь приходится констатировать, что в русском обществе столетней давности, наряду с «бытовым» и «теоретическим» антисемитизмом, существовал и аналогичный «бытовой» и «теоретический» антигерманизм. Оба «анти-изма» были тесно связаны с синдромом соседства, с естественной напряженностью взаимоотношений близко соседствующих чужеродных этносов и культур.
Но в отличие от антисемитизма, «антигерманизм» был присущ не только и не столько маргиналам и «низам», сколько наиболее грамотным и развитым слоям русского общества, и русской интеллигенции прежде всего. В данном случае присутствие большой, влиятельной и очень заметной этнической диаспоры российских немцев лишь усугубляло ситуацию.
При этом антинемецкие настроения росли на фоне заметного влияния на Россию и русский народ германской культуры и цивилизации. Именно поэтому российский «антигерманизм» начала XX века парадоксальным образом уживался с откровенным «низкопоклонством» перед культурой и экономической мощью Германии. Признание германского социально-экономического превосходства рождало чувство зависти и незащищённости, в свою очередь питая растущий в России негатив к немцам.