— Главное – не терять самообладания, – говорил он нам. – Даже если пилот нервничает, штурман должен сохранят спокойствие. Представьте себе пургу, земля закрыта тучами, никаких ориентиров. Ураган сбивает вас с курса. Падает атмосферное давление. Стоит штурману растеряться – и неизвестно, где и как закончится ваш полет. Ориентироваться в любых условиях, любыми средствами уточнять свое место, держать в узде собственные нервы – и вы победите. Спокойствие, и еще раз спокойствие…
Под руководством таких преподавателей мы овладеваем искусством самолетовождения. Мы упорно тренируемся на быстроту расчетов. Сложные приборы уже не пугают нас – они становятся нашими друзьями. Мы узнаем, как может влиять температура на металл, из которого они сделаны. Мы учимся прокладывать курс, ориентируясь по радиопеленгатору и по астрономическим приборам.
«Вперед и выше»! Недаром так называется академическая многотиражка. Вперед и выше! Это наш девиз.
Аэродромом, с которого мы отправлялись на учебные полеты, пользовались и летчики-испытатели. Не раз, бывало, когда мы, слушатели академии, стояли на старте, ожидая вылета, подходил к нам широкоплечий человек среднего роста, в меховом комбинезоне и унтах. У енго резкие черты лица, взгляд исподлобья.
— Ну, академики, – говорит он густым басом. – Как дела у вас?
— Ничего, Валерий Павлович, – отвечаем ему. – Собрались вот полетать немного.
— Правильно, ребята! – Чкалов усмехается. – полетайте, проветрите малость мозги. А то, небось, засиделись за книжками…
Он перешучивается со знакомыми летчиками. Потом взглянет на часы, кивнет нам головой:
— Ну, прощай, ребята.
И неторопливой, валкой походкой идет к старту испытателей.
Мы, затаив дыхание, смотрим, как взлетает Чкалов, как его машина стремительно уходит в сторону леса, скрывается, и вдруг уже с другой стороны, снова появляется над полем аэродрома, и снова уходит…
Так было и в морозный день 15 декабря 1938 года. Вернее, так началось: Валерий Павлович, как обычно, перекинулся шуткой с нами, взглянул на часы, приветственно помахал нам рукой и неторопливо пошел к новому истребителю, стоявшему на старте.
А потом…
Больно сжимается сердце, когда я вспоминаю это…
Самолет взлетел, пошел к лесной опушке, и не успел он набрать высоту, как вдруг из патрубков повалил черный дым. Резко оборвался рев мотора, и мы с ужасом увидели, как самолет врезался в землю на границе аэродрома. Мелькнуло пламя, взметнулся столб дыма…
Чей-то пронзительный крик полоснул пл ушам:
— Чкалов!… Чкалов разбился!
Вмиг все пришло в движение на аэродроме. Прекратились полеты. Мы сломя голову побежали к месту катастрофы. Нас обгоняли машины, тревожно завывая сиреной, пронеслась санитарная карета…