— В лес гони, — ответил я шоферу, и мы помчались.
Между тем самолеты развернулись и начали бомбить дорогу. Позади слышались разрывы. Мы мчались вперед. Лес точно сам бежал нам навстречу. Самолеты кружились позади, над первой колонной.
Шофер продвинул машину в тень леса. Солнце уходило к закату, и последние его лучи золотили макушки деревьев. На лесной дороге было тихо и прохладно. Мы облегченно вздохнули, уже собрались закурить, но шофер, внимательно следивший за дорогой, проговорил:
— Идет сюда, сволочь.
Со страшным воем один за другим шли на нас три вражеских самолета. Над дорогой еще висела пыль, но теперь она поредела, и немцы стали бомбить машины. Я метнулся через кювет и упал за большой камень. В этот же миг совсем близко разорвались одна за другой несколько бомб. Завизжали осколки, на меня посыпались комья земли, древесные ветки. По лесу покатилось эхо, точно в лес ворвался сильный ветер и неистово зашумел листвой. Через несколько минут самолеты вернулись и еще раз пробомбили дорогу, начав с самого леса. Затем все стихло. Ко мне подошел шофер и спокойно спросил:
— Живы? — Наверное, у меня был такой вид, что он решил осведомиться, жив ли я. Покачав ногой камень, за которым я лежал, он продолжал: — Ваше счастье, что бомбочки не упали ближе. Этот камушек, который вам показался надежным укрытием, как раз заплясал бы на вашей голове.
Рассудительность водителя грузовика мне понравилась.
— Да ты, брат, видно, специальные курсы прошел, знаешь цену и пыли дорожной и камням, — сказал я, вставая и отряхиваясь от земли.
— Второй месяц прохожу эти самые курсы… Камень от пуль хорошая защита, а при бомбежках да при снарядах — живая могила.
Когда мы поехали дальше, шофер спросил:
— Вы первый раз на фронт?
— В эту войну первый.
Солнце давно закатилось, в лесу быстро темнело, дорога терялась в темноте, и шофер повел машину медленнее.
— Почему свет не включаешь? — спросил я.
— Что вы! Нельзя. Едешь вот так, как с завязанными глазами. Маскировка… Это тоже курсы. — И, помолчав, водитель добавил: — Вот и у вас курсы начинаются…
В ту минуту мне и в голову не приходило, какие «курсы» мне предстоят. В ту минуту я не думал, что эти «курсы» превратятся в высшую военную академию и что срок обучения на различных ее факультетах продлится четыре года.
К 12 часам ночи мы достигли места назначения. Штаб находился в Чечерском лесу. Это был глухой, смешанный лес. В кромешной тьме я отыскал палатку командующего. Мне повезло. Временно исполняющий обязанности командующего начальник штаба оказался моим старым знакомым. Первый член Военного совета Колонии и начальник политотдела армии Гринько были моими коллегами по работе. Не знал я лишь второго члена Военного совета Калинина, секретаря ЦК КП(б) Белоруссии.