Размышления о судьбе подрастающего поколения плавно перетекли в рассуждения о телевидении – источнике всех зол, сатанинском изобретении, в котором, как в зеркале, отражаются все пороки современности. Собравшиеся подвергли суровому осуждению Стефана Колларо и его передачу “Коко-бой”: мало того, что он дебилизирует молодежь, так еще в субботу вечером пригласил в программу – ну, так говорят – самую настоящую стриптизершу! Супруги Ларнье тут же признались, что держат дома телевизор только ради “Апострофа”. Получая ежедневную инъекцию культуры от доброго доктора Пиво, они словно бы сами читали все книги, о которых говорилось в передаче. Поэтому супруга полковника регулярно высказывала свое мнение о том или ином романе, представленном в “Апострофе”, уточняя, если спрашивали, что они этот роман еще не купили, но собираются купить в ближайшее время. Но появление на экране певца Сержа Гензбура – не выпускавший изо рта сигареты и явно накачавшийся пастисом, он обращался к Ги Беару как к какому-то мужику! – возмутило их до глубины души. Они уже хотели выбросить телевизор; к счастью, нахала сменили респектабельные Жан д’Ормессон и Филипп Соллерс, и они передумали. При одном упоминании имени Мишеля Полака гости дружно заверещали; хорошо, что Франсис Буиг недавно избавил Францию от “Права на ответ” – какая все-таки гадость! Юберу и Фредерике де ла Тур было нелегко следить за общей беседой, зато они с гордостью несколько раз повторили, что у них телевизора нет. С яростью, заслуживающей лучшего применения, эта французская семья отстаивала свое право не знать, кто такой Мишель Дюкер, и утверждала, что его имя говорит им не больше, чем имя какого-нибудь индийского математика IV века. Зато они отлично знали, кто такие Мурузи: старинное греческое аристократическое семейство фанариотов, ведущее происхождении из Мурузы, города близ Трапезунда; правда, она не имели понятия, что один из членов этого достославного семейства работает ведущим новостной программы “Тринадцать ноль-ноль”. В кино они тоже никогда не ходили и счастливо жили в своем неподвижном мирке, навсегда застывшем где-то на полпути от Ньепса к Надару[6]. Итог дискуссии на тему телевидения подвел хозяин дома Пьер де Вонуа:
– Чего вы хотите! Когда у власти левые…
– О да! – подхватил Жан-Патрик Терай. – И это далеко не конец! Вот помяните мое слово, Миттран опять выставит свою кандидатуру на следующих выборах!
– Пожалуйста, не надо коверкать его фамилию.
Это сказал Бернар Лавальер. Сказал и допил остатки вина из своего бокала. Когда он поставил его на стол, вокруг воцарилось гробовое молчание. Все смотрели на него.