– Миттеран – не дьявол. Он как раз адвокат…” – улыбнулся Бернар. И получил от жены удар в голень острым мыском туфли – прием, часто недооцениваемый мужской половиной человечества; этот был таким сильным, что Бернар мгновенно перевел взгляд на Шарлотту и обнаружил, что его супруга вне себя от бешенства.
– Он представляет Францию на международной арене, – глухим голосом произнес Жан-Патрик Терай. – Для меня это невыносимо!
– Какое впечатление мы производим на остальной мир со своим президентом-социалистом? – подхватил Юбер де ла Тур.
– Какое впечатление? – удивился Бернар и незаметно потер под столом ногу. – Самое лучшее. Миттерана очень любят в других странах. У него прекрасные отношения с Гельмутом Колем, президентом Рейганом, Михаилом Горбачевым, Маргарет Тэтчер… Он и во Франции чрезвычайно популярен. Люди его любят.
– Люди? – взвился Юбер де ла Тур. – Какие люди?
– Народ, – с улыбкой ответил Бернар.
– Этот человек наделен макиавеллиевской хитростью, – сквозь зубы выдавил Пьер де Вонуа.
– О да, – не переставая улыбаться, согласился Бернар. – Надо перечитать “Государя”. Там все сказано.
– “Государя”?
– Да, “Государя” Макиавелли.
– Да ты сам его сроду не читал, – сухо вставила Шарлотта.
Бернар чуть прищурился и произнес:
– Тот, кого привел к власти народ, правит один и вокруг него нет никого или почти никого, кто не желал бы ему повиноваться.
– Ну, спасибо, просветили…
Все повернулись к полковнику Ларнье. Челюстей тот так и не разжал, но взгляд, которым он ел Бернара, говорил, что в его лице он нашел достойный объект для ненависти – не сравнить с негодяем, посмевшим спеть “Марсельезу” в стиле рэгги.
– Месье! – задыхаясь от ярости, прошипел он. – Я не намерен выслушивать от вас панегирики Франсуа Миттерану! Ваша манера перебивать мсье Тирая неприемлема. В былые времена мужчины разрешали подобные споры на дуэли!
Хозяйка дома поспешила успокоить полковника, и тот постепенно умолк, правда, успев пробормотать себе под нос еще пару-тройку гневных фраз, из которых присутствующие уловили только что-то вроде “голоса Франции”, “генерала де Голля” и “узурпаторов”. Потом настала тишина – тихий ангел пролетел. А вскоре хорошие манеры взяли свое, и ужин продолжился как ни в чем не бывало.
Прощаясь, Бернар поблагодарил хозяев и кивнул гостям. Он не слышал, как его жена рассыпалась в извинениях перед мадам де Вонуа. В передней он надел плащ от Barbery, помог Шарлотте накинуть пелерину и водрузил на голову черную фетровую шляпу. Он и не подозревал, что выбитые на подкладке золотом инициалы успели измениться.