Около 1820 года кожу постепенно сменила более дешевая ткань – в серии Diamond Classics, «Алмазная классика», издателя Пикеринга (1822—1832) впервые в крупном масштабе была применена переплетная ткань, а около 1830 года ручной переплет сменился машинным. По сути дела, при механическом переплетении книга не совсем переплетается, а, скорее, как бы помещается в чехол. Ибо отпечатанные листы в действительности не помещаются в обложку (как происходит с книгами, переплетенными вручную), а машина просто приклеивает их к обложке, заранее изготовленной из прочного картона с тонким тканевым покрытием.
Книги в таком готовом переплете завоевали весь мир, за исключением Франции. Итогом стал всеобщий упадок переплетного искусства, опять-таки за исключением Франции, где издатели, переплетчики и их клиенты предпочитают старые традиции. Это компенсируется значительным сокращением стоимости «переплетенной» книги, а также увеличением технического и эстетического совершенства переплетов. Современные переплеты механической работы, вероятно, самые дешевые в США, самые крепкие – в Англии, а самые привлекательные – в Германии и Швейцарии.
Подлинная революция во внешнем виде и «ощущении» от книги, а также в безграничной доступности и дешевизне печатного материала произошла после введения древесной целлюлозы в производство бумаги, а иногда и вместо бумаги, изготовленной из ветоши.
Великий французский физик Реомюр первым рекомендовал производить бумагу из древесной целлюлозы еще в 1719 году, но тогда из его предложения ничего не вышло. Анонимный саксонский ткач совершил этот подвиг в 1840 году, и за десять лет производство бумаги из целлюлозы распространилось повсеместно. Впоследствии оно станет ведущей отраслью в Канаде, Швеции и особенно Финляндии, о национальной экономике которой говорили, что она «построена на бумаге».
Замечательным усовершенствованием в производстве бумаги стало использование текстильного волокна эспарто, которое впервые спонсировала The Times в 1854 году, а в 1861-м оно стало применяться повсеместно.
Коммерческие материалы, плакаты, циркуляры и товарные каталоги, а также популярные газеты и журналы – короче говоря, все то, что не хранится годами, – отныне везде печатались на целлюлозной бумаге. Но при этом стала экономически возможна и печать недорогих книг, которые продавались за шесть пенсов и шиллинг. Главным производителем и потребителем нетканевой бумаги стали США; Великобритания возглавила Европу и в производстве, и в потреблении, а за нею следует Германия. В первую очередь от этого в некотором смысле пострадали те, кто по обязанности или увлечению сохраняет печатные издания для потомков. Библиотекари, архивисты, музейные хранители и коллекционеры стали свидетелями того, как их экземпляры распадаются прямо у них в руках, и один из первых списков книг издательства Макмиллана или старые проспекты Лондонской Северо-Восточной железной дороги, пожалуй, сейчас представляют большую редкость, чем плакат работы Антона Кобергера или деловой отчет Фуггеров.