– Ты симулируешь?
– М-м-м…
– Я перееду в твои апартаменты, если ты скажешь честно, симулируешь ли ты простуду? – спрашиваю я.
Несколько секунд Леша молчит, а потом со вздохом поднимает руки.
– Возможно, я немного притворился.
– Немного?
– У меня с утра болело горло. И я чихал.
– Чихал, значит?
Мне хочется не то дать ему подзатыльник, не то укусить за какое-нибудь чувствительное место. Что за мужчина! Почему он даже пытаясь изображать злодея и подонка выглядит как озорной вечно взъерошенный мальчишка?
– Что ж, выбирай, либо уборщица в моем офисе плохо работает, и я чихал из-за аллергии, либо с утра я все же был простывший.
– А температура?
– Нагрел о батарею.
– Градусник?! Ртутный?!
Едва я представляю, как лопается стекло градусника, и шарики ртути катятся по белому полу, мне становится дурно. Провести всю ночь в компании дез-бригады, ползая по полу с мотком скотча – я все это проходила, когда Темка вдруг решил, что градусник – классная игрушка и его очень прикольно бросать.
– Погоди, у нас же в доме не осталось ртутных термометров. Я поменяла все на инфракрасные. Ты выкинул их все?
– Нет, – признается Леша. – Я купил его специально.
– А лоб? Я же трогала лоб!
Он показался мне ужасно горячим.
– Тоже нагрел о батарею.
Тут я начинаю смеяться. Сначала тихо, отвернувшись к многострадальной елке, потом в голос, уткнувшись в стаканчик с глинтвейном.
– Что ты смеешься?
– Просто представила, как ты сидишь лбом к батарее, пока я хожу за аптечкой. Леш, зачем ты все это делаешь?
– Затем, что хочу. Заканчивай елку, доедай ужин, и мы спустимся в квартиру. Я реально не очень хорошо себя чувствую и с удовольствием бы поспал.
От неожиданности я роняю пластиковый елочный шар, и он с щелканьем прыгает по полу под стол.
– Ты собираешься спать в моих апартаментах? Леша, ты не можешь прятаться от своей матери.
– Это говорит женщина, которая купила автобусный тур по Европе, когда мама сказала, что поживет у нас две недели.
Туше. Я помню то время – я провела две недели в далеко не новом автобусе, по соседству с какой-то постоянно жующей девицей. Она ела все: колбасу, кусая прямо палку, пирожные, чипсы, газировки. От звуков непрерывного жевания я была готова выпрыгнуть в окно и бежать следом за автобусом. Вернувшись, я еще две недели прихрамывала и ходила на массаж.
– Ну, хорошо, но не делай меня своей сообщницей. Если Георгина Викторовна узнает, что ты прячешься от нее у бывшей жены, она нашлет на меня проклятье.
О, да, Георгина Каренина – женщина исключительно суровой закалки, изящного стиля и тяжелого характера. Она давно развелась с отцом Лешки и не одобряла то, что сын изъявил желание жить с отцом, а еще никогда не любила меня, и раньше это обижало.