Реальная способность россиян к самоуправлению, по всей видимости, находится сегодня на уровне решения вопросов в местах их компактного проживания. Все, что сверх этого, превращается в пустую формальность и отдается на откуп чиновничеству. Закон же предусматривает возможность самоуправления целых районов, территории которых зачастую равняются территориям небольших европейских государств. В итоге в России возникла «зона безответственности» под названием «местная администрация». Губернские власти «по закону» не могут ее жестко контролировать как орган местного самоуправления, а население неспособно делать это «по определению».
Вакуум власти в этом сегменте чрезвычайно опасен. Он может быть восполнен, в конечном счете, за счет криминальной самоорганизации низов. Если это произойдет, то само основание пирамиды российской власти начнет гнить, и уничтожить этот гнойник будет впоследствии очень тяжело. Его гнилостные испарения будут подниматься снизу вверх до самой верхушки пирамиды, отравляя собою политическую атмосферу.
Вряд ли удастся быстро найти простой выход из этого положения. Направление поисков может быть подсказано историческим опытом – практикой земства. Не самоуправление, а участие в управлении как переходная форма общественного контроля может стать для России компромиссным и эффективным решением. При этом там, где самоуправление реально допустимо и эффективно, оно должно быть обеспечено собственными бюджетными ресурсами.
Б. Экономическая асимметрия
В принципе не бывает экономической симметрии. Ни в одной стране мира, в том числе и в федеративных государствах, административные образования не равны между собой по своему экономическому потенциалу. В связи с этим требует объяснения, почему именно в России экономическое неравенство регионов представляет угрозу для развития федерации.
Суть проблемы в том, что в Российской Федерации диспропорция экономического развития областей привела к трансформации, перерождению всего механизма осуществления власти. Непосредственной причиной этого перерождения явилось то, что наполнение российского федерального бюджета происходит за счет отчислений только приблизительно 20 процентов территорий. Все остальные субъекты федерации сначала отдают средства в федеральный бюджет, а потом получают их оттуда обратно в виде субвенций.
Следствием такого положения дел является, с одной стороны, перманентное стремление регионов-доноров к автономии и независимости от центра, а с другой – полная фактическая зависимость спонсируемых регионов от центра, превращающая их конституционные полномочия в пустые декларации. Но самое главное следствие – это придание центральному правительству совершенно несвойственных для федеративного государства функций.