— Он влюбился в миссис Леонард, — вздохнула Кетти.
— В миссис Леонард? Должно быть, ему нравятся зрелые женщины. Я изумлен. Ее муж — скучный старый тупица. Я считал, что и супруга ему под пару.
— Au contraire[3], Гордон говорит, что она — бриллиант чистой воды, а это должно означать, что она вовсе не старая или безобразная.
— Если он обнаружит какой-нибудь компрометирующий ее материал, мы обязательно должны воспользоваться этим, чтобы разуверить его в том, что он в нее влюблен.
Кетти посмотрела на него в изумлении:
— Лорд Костейн, я ожидала большей рассудительности от вас, почитателя Байрона. Привкус греха только сделает ее неотразимой в его глазах. Мы должны использовать спартанский трюк.
— То есть окунуть его в холодную воду?
— Флейты, — заявила она. — У спартанцев была такая сильная склонность к войне, что они играли на флейтах, чтобы успокоить свой пыл. У Гордона есть такая же необоримая склонность к романам и интригам, и мы должны умерить его аппетит, возвеличив миссис Леонард. Я не хочу сказать, что она сейчас не на высоте, — добавила Кетти поспешно. — Я ведь ничего не знаю об этой леди.
— Я тоже, но я знаю ее мужа, и если миссис Леонард похожа на него, я не думаю, что Гордон в какой-либо опасности.
Когда они приехали, вечер был в полном разгаре. Леди Мартин украсила свой высокий салон еловыми ветками и красными бархатными гирляндами в честь приближающегося праздника. Светлые платья дам оттенялись красно-коричневым, зеленым и алым.
Хозяйке салона ужасно хотелось поймать лорда Костейна в свою сеть, и она старалась рассмотреть, что за дама его сопровождает. Лицо казалось знакомым, но имени она вспомнить не могла.
— Позвольте мне представить вам мисс Лайман, — сказал Костейн.
— Мисс Лайман? Вы дочь сэра Обри Лаймана? Я встречала вас много лет назад во Франции.
Вы вряд ли помните.
Костейн заметил румянец смущения на щеках Кетти из-за такого явного намека на ее возраст.
— Нет, я помню, — сказала девушка. — Это было как раз в конце века, мне кажется, на праздновании Нового года, в котором участвовала молодежь.
— Итак, вы — Кетти Лайман, — сказала миссис Мартин и изучила девушку холодно оценивающим взглядом.
— Которая выросла и похорошела, не так ли? — сказал Костейн.
— Действительно. А как ваша матушка, мисс Лайман?
— Она хорошо себя чувствует, мадам. Я передам ей, что вы справлялись о ней.
Они прошли в комнату для танцев, где бушевал вальс. Костейн неопределенно посмотрел на Кетти, поскольку в данный момент вряд ли смог танцевать вальс. После приключения в парке Сент-Джеймс раненая нога причиняла ему небольшое беспокойство. Он чувствовал, что может пройти медицинское освидетельствование, но легкая хромота была бы очень заметна его партнерше по вальсу.