— Потому что неделю назад видели твою ненаглядную с каким-то хлыщом в обнимку.
— Да это же просто поцелуй! — все-таки взвизгнула я.
— Цыц! — поднял ладонь отец. — Проверяйте, — и поспешил вон из гостиной.
— Ну папа! — опешила я, но слова рассыпались о его широкую сгорбленную спину.
— Молчи, Ангел, — скрипнул он, не обернувшись. — Делай, что говорят.
Нас с женщиной оставили наедине, но я знала, что мужчины за дверями ожидают вердикт, и от этого было плохо. Стыдно и обидно. Я ведь хранила себя, зачем меня так унижать? От этого колотило и бросало в холод, словно меня ледяной водой облили.
— Ложись, Ангелина. Я быстро, — женщина ловко надела перчатки и выставила руки вверх.
Я осмотрелась. Из вариантов, куда лечь, было только кресло и папин кожаный диван. Выбрала диван. Пришлось сжать зубы и осторожно присесть на край, подтянуть к себе слои платья и откинуться немного назад. От стыда у меня горели щеки. От странного тянущего предчувствия под ребрами сдавливало сердце.
Я не поддамся этим страхам, ничего такого не случиться от проверки.
— Ангелина, — покладисто улыбнулась врач. — Нужно снять белье.
Я подхватилась и быстро стянула ажурные трусики, сжала их в кулаке и снова легла.
— Ноги шире, подхвати колени.
Пришлось послушаться, хотя обида стояла под горлом и не давала нормально дышать.
Прохладные от геля пальцы скользнули внутрь. Я невольно сжалась, испытывая неприятное распирание. Женщина наклонила голову, аккуратно прощупала меня внутри, а потом встала.
— Все в порядке, одевайся.
Перетерпеть минуту позора просто, но знать, что тебе до конца не доверяют, оказалось ниже моего достоинства. Я едва не заплакала, сдержалась на остатках воли и веры в лучшее.
Это же Носов-старший не доверяет! Григорий не такой. Он хороший.
Когда Яна Валерьевна покинула комнату, я выдохнула с облегчением. Стыд, сковавший грудь, отступал медленно. Я даже растягивала время одевания, чтобы успокоиться.
Прибежала стилист и заплясала вокруг меня, сетуя на то, что я сильно помяла прическу. Та пофиг на прическу, ну серьезно. Меня унизили, а ей какие-то букли важны. Но ничего, я этот позор переживу, больше этот седой старикан меня не обидит, Гриша будет защищать от всех невзгод.
Я пойду с гордо поднятой головой навстречу новым чувствам.
Убедившись, что выгляжу если не на миллион то на пару сотен тысяч баксов, женщина, наконец отпустила меня на церемонию. Я приблизилась к отцу и, ступая по ковровой дорожке, мы направились к ожидающему нас у крыльца белоснежному лимузину.
Носовы поехали в церковь впереди, как и задумано по плану свадьбы. Наша машина отправится следом.