— Что с ребенком?
— Он не пострадал, — поспешила я ответить. С беспокойством наблюдала, как темнеют его глаза, как покачивается огромное тело. — Лютый, послушай. Врач, которого привёз твой друг Макс, сказал, что после таких травм не выживают. Чудо, что ты пережил обе. Он очень настаивал, чтобы ты отлежался. Главное покой, хоть несколько дней.
Всё внутри переворачивалось от необходимости уговаривать это чудище поберечь себя, но я не могла иначе. Как вспомню момент, когда он, окровавленный, нёс меня на руках, не обращая на умирающего друга, так будто кто на шею удавку надевает. Да, Лютый — гад и сволочь, и я буду ненавидеть его до конца жизни, но…
— Ты же помнишь, что мы в одной связке? — посмотрела в его глаза и почти утонула в темноте пропасти. Сглотнув, тише продолжила, выталкивала каждое слово, будто кровь выдавливала из раны: — Чтобы отомстить и найти сына тебе понадобятся силы.
— Будто тебе есть до этого дело, — сказал он сухо. Сжал руку, глянул на свой кулак и все-таки снова встал. — Где Серый? Что с ним? — он не шел, а плыл к двери.
Зло выдохнула и бросила ему в спину:
— Упадёшь до того, как узнаешь, и истечёшь кровью от разошедшихся швов. — Скрестила руки на груди и отвернулась: — Большой и страшный, а упрям, как пятилетний мальчишка! У меня спросить язык отвалится?
— Забыла сказать, что я еще урод и насильник… — Лютый смотрел на меня прямо, но в глазах мутилось и крутилось что-то совсем не страшное. Отчаянное. — Могла бы просто сказать, где Волчара, а не отчитывать. Умер, да? — он держался за стену и стоял неподвижно.
Я продолжала сидеть и смотреть строго, хоть и ощущала при этом себя очень странно. Лишь проронила:
— Вернись в постель, и я тебе всё расскажу.
Лютый долго водил желваками, а потом все же передвинулся и бросил взгляд на постель, словно примерял — дойдет или нет.
— Как сопля… за щит не сгожусь, Кирсанова, — пробормотал и ступил к кровати. Качнулся, но успел до падения перехватить спинку кровати. Не сел, а рухнул, а потом сквозь зубы выдавил: — Довольна?
— В угол не поставлю, — хмыкнула я и тут же осеклась, напоровшись на чёрный взгляд. Сжалась, уголки губ поползли вниз. Тянуть не стала: — Сергей выжил, но два дня лежал в реанимации. Как раз сегодня его перевели в отдельную палату. Макс… Твой друг и там поставил своих людей. Нас охраняют, как президента. Я даже в туалет под конвоем хожу. Кстати, в этой больнице общий туалет, один на этаж…
Я прикусила губу. Да что же такое? Несу такую чушь, что впору прижимать ладонь ко рту, чтобы оттуда не сыпалось ненужное. Глядя в стену, процедила: