– Я родилась с ним. Так Святая Мать отмечает дочерей с даром предвидения.
– А тот камень, который мы… позаимствовали, – подобрал слово Алекс, – в Акаде. Он так похож…
– Его велел создать Мерадес. Лучшие мастера трудились над тем, чтобы он стал близнецом моего. Мерадес собирался стать владыкой пяти миров и выставлял свое величие на показ. У него много сокровищ, на которые воры могли положить глаз, – она стрельнула взглядом в Алекса, он лишь надменно приподнял бровь. – Так он хотел отвлечь внимание от своего главного богатства.
– От тебя.
Лея кивнула, затем добавила:
– Я говорила правду тебе: я такая же рабыня, как и другие женщины дворца, только ценнее.
«Да», – подумал Алекс. Она ценнее. Как он вообще мог подумать, что та, другая девушка, была провидицей, талисманом Акады. Перед его глазами каждый день проходило живое воплощение сказок, которые в детстве рассказывала мама. Сгусток чистой энергии. Напрашивалось слово «магия», но Алекс не верил в нее, предпочитая всему находить рациональное объяснение.
– Зачем вы собираете эти камни? – наконец спросила Лея. Ей давно хотела понять, ради чего он с командой рискует жизнью и свободой. Чего желает добиться.
Алекс не ответил. Он, вероятно, тоже не доверял ей.
– Расскажи про свой родной мир, – попросила Лея, заходя с другой стороны. Снова хитрость, но она ведь женщина.
– Мало увидела? Еще хочешь? – насмешливо спросил Алекс, разгадав ее уловку.
– Нет, не хочу. – Его мир, смердящий похотью и жестокостью, оставил глубокий след в ее памяти. Ей не понравилось там, но знания – ценнейший дар, который человек может получить от всего, что видит. А Лея рождена, чтобы знать.
– Расскажи мне про Инэру, – после продолжительного молчания, попросил Алекс.
– Хорошо, – просияла Лея. – С рождения сестры развивали мой дар, когда мне исполнилось семь, меня отдали акадскому царю, но я всегда помнила запах утренних туманов и шелест мягкой травы. Прохладные воды Эстоса и ветер, шумящий в кронах девственных лесов. Сладкий вкус дождя и золотые рассветы. Ласковое солнце и тихий шепот Святой Инэ. Там нет понятия добра и зла, там лишь покой.
– Ты необыкновенная, – шепотом произнес Алекс.
– Конечно, – согласилась Лея. Она восприняла его замечание не как комплимент, а как данность.
Алекс иронично хмыкнул, но иронизировал он исключительно в отношении себя: сказать так много и не рассказать ничего могла только удивительная женщина. А ведь поначалу он самоуверенно посчитал ее простой, как детский паззл – легко собрал, легко разобрал. Но Лея оказалась сложной головоломкой. Не простушкой и не хитрой лисой, а другой, сложнее и непонятней.