Синдром одиночества (Григ) - страница 72

— Я… должна была… тебе… все рассказать…

— Ничего не надо рассказывать. Я и знать ничего не хочу. Главное, что мы вместе. Главное — скорее выздоравливай. — Слезы мешали говорить. — Ты меня так напугала. — Она обняла Алю за плечи, прижалась к ней, и обе долго молчали. Словами невозможно было выразить их состояние. Молчание красноречивее любых слов говорило об искренности чувств. Это было единение двух близких людей, переживших весь ужас возможного расставания навсегда…

* * *

Лежа одна в больничной палате, Аэлита мысленно рассказывала Даше историю ее удочерения. Снова и снова возвращалась она к событиям того времени. И со страхом думала о том, как Даша отнесется ко всему, что послужило поводом для их расставания с Аркадием. Как объяснить взрослой уже дочери, почему отец у нее и Насти общий, а матери — разные? И при этом родились эти девочки в один день.

Пазлы не складывались. Аля терзалась, представляя всю сложность предстоящего разговора. Ей не хотелось выставлять Аркадия подонком в глазах дочери. Главное, что она не учитывала — Даша уже не маленькая девочка, которой достаточно сказать избитую фразу: «Так бывает в жизни»…


Проблема разрешилась неожиданно. В день выписки из больницы ее навестил Аркадий. Как оказалось, его об этом попросила Даша.

Аркадий вошел с виноватой улыбкой, и видно было, что он чувствует себя неловко.

— Аля, ты только не волнуйся. Я пришел предупредить тебя…

— Что с Дашей? Она уехала… не простившись? И не простив?

— Не перебивай меня. Дарья — взрослый и умный человек. Я рассказал ей все, как было. И, надо отдать ей должное, она отнеслась спокойно к тому, что мы натворили… Я натворил.

— Но она не хочет меня видеть?!

— Успокойся. Она ждет тебя дома, просто попросила подготовить тебя. Поэтому собирайся, я отвезу тебя домой.

— Это правда? Аркадий, она точно не бросила меня?! Не обиделась, что мы не рассказали обо всем раньше?

— Ну что ты как маленькая! Даша любит тебя и … меня, как оказалось, тоже.


В ожидании возвращения Али Даша тоже пыталась навести порядок в мыслях после откровенного рассказа отца. Тайна рождения Насти наконец-то обрела четкие очертания. Было обидно, что отец предпочел другую дочь, другую семью. Было больно за маму.

Мысли теснили одна другую. И в этом неописуемом хаосе мелькали жгучие вопросы:

— Кто же мои биологические родители? Где та мать, которая родила меня, какая она? Почему бросила меня, почему отказалась?! Как же она могла?!

Она гнала от себя эти вопросы, стараясь сосредоточиться на предстоящей встрече с женщиной, взрастившей ее как родную, отдавшую ей весь запас тепла и материнской любви. Но они возвращались снова и снова. Сверлили мозг, рвали на части сердце.