– Как видишь, здание сейчас находится в процессе реставрации. Жить здесь могли позволить себе только состоятельные люди. Но это было очень давно. До революции. А после радикальных исторических событий все барские квартиры в семь комнат были переделаны в коммунальные, и в скором времени дом заселили художники, актёры и режиссёры.
– Этот дом принадлежит вам?
– Да. Я купил его недавно.
Понятно.
– Очередное вложение капиталов в недвижимость? Или вы ценитель дореволюционной столичной архитектуры?
Добровольский мой вопрос проигнорировал, не ответил. Смотрит немного растеряно по сторонам.
Выглядит смешно с огромными пакетами в руках, которые передал ему шофер, ожидавший нас перед входом в здание.
– Думаю, нам туда.
Указывает в сторону темного прохода.
Эм!
–Только после вас, Игорь Андреевич.
Я темноты боюсь, так что пускай идет первым.
Семеню за Добровольским вцепившись в подол его пиджака сзади. Вокруг темнота, жуть, привидения. Про приведения шучу, конечно, ну в общем страшно мне очень. Мы поднимаемся по винтовой лестнице, предполагаю, направляемся на крышу – понятное дело. Как там выразился Игорь Андреевич? Будем наблюдать за салютом как на ладони?
РомантИк.
Выходим на крышу. В лицо бьет легкий теплый ветер, и будто бы из далека слышен гул вечерней Москвы. Вижу яркие купола и изящные очертания храма Василия Блаженного, многочисленных людей, разгуливающих по Красной площади, зубчатую стену Кремля и его башни.
Красиво, дух захватывает от шикарного вида. С высоты панорама площади выглядит намного внушительней и величавей.
– Потрясающий вид, – тихо говорю.
Оборачиваюсь с благодарной улыбкой на губах.
– Спасибо.
Игорь Андреевич улыбается в ответ. Глаз не оторвать, насколько красивым он выглядел сейчас. На языке вертятся тысячи вопросов, но я хочу узнать ответ на самый главный: почему человек его уровня и статуса занят развлечением меня, обыкновенной девушки? Что он делает на крыше с этими нелепыми пакетами в руках, из которых видны коробка конфет и шампанское?
– Думаю, именно здесь мы и разведем пикник.
Подходит к каменному парапету, находящемуся на безопасном расстоянии от края крыши и снимает пиджак. Дорогая вещь накрывает пыльную поверхность.
– Прошу.
Игорь Андреевич указывает на импровизируемый стул, закатывает рукава рубашки, обнажая крепкие руки, и внимательно начинает изучать содержимое пакетов. Идеальная белая ткань натягивается на сильной спине, подчеркивая стальные мышцы каждый раз, когда Добровольский делает движение.
– Ева…
Черт.
Опускаю голову в надежде скрыть краску смущения, ведь он наверняка заметил, как я пристально его разглядываю.