Оказывается, мужская одержимость куда страшнее женской мести. Секунда — и мириады искр впились в тело, причиняя невероятную боль. Словно путы неведомой силы пронзили насквозь, обмотали каждую кость и потянули вверх.
Закатное солнце дотронулось до моей щеки прощальным лучом. Я поймала паническое выражение лица Гордона и впервые улыбнулась ему, оставаясь непобежденной.
— Еще и улыбается! — пораженно замер подлец и не заметил, как прекратил пить из меня силу.
Я воспользовалась единственным шансом выжить и обмякла, сохранив частичку силы глубоко-глубоко внутри. Спрятала в груди, словно в скорлупке ненависти, поклявшись, что если выживу, то лишу его смысла жизни. Позволила коже стать черствой, а мышцы и мясо иссохнуть. Увяла с закрытыми глазами, потому что боялась выдать себя взглядом.
И не прогадала!
Я выжила. И теперь Гордон пожалеет о своем существовании, обещаю.
Несколько дней спустя
— Где она? — этот ор Гордона медом лился в уши. — Что за прах? Кто-о-о?! Кто ее сжег?
Я оставила вместо себя горстку серого праха — волосы, которые превратила в пепел, чтобы обмануть Гордона. Ему не останется ничего, кроме как поверить в мою смерть.
Он держал меня в стеклянном коробе у себя в спальне, словно под колпаком, но меня было не остановить. Как только я восстановлюсь, то отплачу ему за все: за папу, за братика, за себя.
Из последних сил я выбралась через слив дома, пользуясь, что сейчас размером не больше худенького подростка. Через сеть сточных каналов пробиралась до темноты, а потом выкарабкалась в какой-то глуши. Приползла к дереву, вжалась в кору, и стала питаться силой.
Впервые я уснула спокойно под небом без папы и брата, потому что знала, что я наконец-то обезличена и могу отомстить.
Кто же мог предположить, что судьба приготовила мне столько сюрпризов.
— Бедняжка! Вот жизнь-то потрепала!
Кто-то мотал моей рукой так, что казалось, что вокруг кисти обвили веревку и мотают из стороны в сторону. А потом и тело закачало, словно его положили в гамак.
Еще никогда я не ощущала себя щепкой, подхваченной в воздух пылинкой.
Просыпалась я тяжело, будто не могла выбраться из трясины сна. Глаза упрямо отказывались открываться, а тело слушаться.
— Что скажешь? Сможем вытащить парня? — раздался смутно знакомый голос.
Где я? Что со мной? Почему меня куда-то запихивают?
Все тело словно обвили лианами, а потом поместили в плотный кокон. И как же там удивительно хорошо! Неужели это знаменитый бутон исцеления? Откуда он здесь?
— Вот так-то лучше! — довольно закряхтел кто-то рядом, и я приоткрыла глаз. Один — больше не смогла.