Пока не приходит самое первое и самое фатальное для моего счастья разочарование.
Моя дружба с Софи сплоховала лишь один раз – мы поцеловались. Это был… ничего не значащий, почти невинный поцелуй двух подростков с разгулявшимися гормонами, случившийся в сказочно красивый, фантастически счастливый Рождественский вечер. Жизнь, как никогда, казалась наполненной смыслом, мне хотелось любить всех и всё вокруг…, и я поцеловал её губы. Мягкие малиновые губы своей сводной сестры. Любимой дочери моего могула-отца. Он был приятен, как и все поцелуи юных невинных девочек в моей жизни, и я не знаю, во что он мог бы вылиться, по какому пути двинулись бы наши души, если бы не последовавший в тот же самый вечер разговор с ним… с человеком, которого больше всех на свете жаждало моё сердце.
Отец вызвал меня в свой кабинет и без прелюдий расставил все точки:
- Соня из тех редких людей, кто умеет чувствовать глубоко, как и её мать. Но Лера всегда могла держать удар, стиснуть зубы и идти дальше. Лера умеет говорить себе “нет, это не для меня”. Она будет страдать, но искать варианты. Соня - нет. Соня бесконечно ранима, хоть и пытается скрываться за своим сарказмом - это всё напускное! Она - самый тонко чувствующий и сопереживающий ребёнок из всех, кого я знал. Лурдес и Аннабель, хотя они и младше, уже сейчас умеют защищаться, даже показывать зубы миру, если в этом есть необходимость. А Соня нет. Я противник любых вмешательств, всегда был убеждён, что только двое вправе решать, что им делать, и не важно, правильно это или нет. Будь на её месте Лурдес, в том же самом возрасте, разумеется, я никогда бы не позвал тебя в этот кабинет. Но Соня… Соня, это половина моего сердца и моя боль. Наверное, потому что сам такой же. Поэтому, Эштон: не уверен - не обещай, не давай ей ложных надежд! Ты мужчина и на тебе ответственность. Не дай ей упасть!
Сказал, как отрезал. Ткнул меня носом в моё непотребство. Нельзя ранить его девочек, нельзя начинать с ними то, что не имеет гарантий качества.
Здравствуйте, я Эштон Дикстра, русский по отцу, поляк по матери. Рождён и взращён в одном из самых нищих районов Парижа, принят в семью богатого и влиятельного отца. Но, как и любому безродному щенку, мне указали на место, очертив границы дозволенной для перемещения территории.
Глава 7. Ревность и зависть
Max Richter - Dream 13
Ревность и зависть - две мои сестры-подруги, всегда со мной, всегда рядом.
Её влюблённые глаза бесят меня до умопомрачения, да само присутствие этой девчонки вызывает зубовный скрежет! Вечно маячит на горизонте её лицо, вечно высматривает меня, выслеживает, не давая и шагу ступить без этого невыносимого шлейфа её взгляда: «ты предатель!».