Но все равно чувства отличались. После звонка Тома я действительно обрел семью, о которой даже не задумывался прежде. В моих планах было подохнуть холостяком, а стакан воды в старости мне бы принесла молоденькая служанка.
Когда первостепенный шок развеялся, я улыбался как кретин, глядя на отражение в потухшем мониторе компьютера. Странно, но видел я не себя, а Стефанию.
Улыбка сменилась необъяснимым восторгом, и нужные гормоны ударили по мозгам ощущением праздника. На радостях я подорвался из кабинета с чистым желанием вернуться домой раньше. Заехал в цветочный бутик по дороге и скупил у них все белые розы в наличии. Почему-то именно эти цветы ассоциируются у меня с Романовой и, конечно же, Стешей. Но!
О роскошном букете пришлось забыть, когда возле нашей высотки я встретил красную машину Золотова. Да, я оставил розы в арендованной тачке, не потому, что передумал. Реально забыл. Теперь, наверное, их уже убило морозом.
И когда я переступил порог своего дома, то представить не мог, что буду испытывать, смотря на Зинаиду. Держащую на руках мою дочь. Во мне взыграла дикая агрессия. Животная. Больших трудов стоило ее контролировать.
Чувства, будто твоя дочь находится в лапах, а не в заботливых объятиях родственницы. Должно быть, я впервые познал настоящий инстинкт, отвечающий за сохранность потомства. Повторюсь, для Анастасии Зинаида Федоровна мать, для меня истинная приверженка Золотова.
Однако не в каменном веке живем и, мне придется искать компромисс с Настей. Беседовать с ее матерью. Но не сегодня. Я еще ни готов и не придумал стратегии.
Анастасия Евгеньевна осторожно берет за локоть родственницу, чтобы увести ее в кухню, но женщина вырывается, резко подскакивает ко мне и цепляется костлявой рукой в рубашку.
— Сынок, эта девочка, — кивает на Стефанию, — нагулянная. Но если ты решился взять Настьку с приплодом в жены, то цены тебе нет!
— И как бы я жил без вашего благословения?..
Я пытаюсь держаться, но терпение мое на исходе. Последние капли выжимаю.
От эмоций до скрежета зубного напрягаю челюсть.
У Анастасии горят щеки. Она насильно утягивает сумасбродную мать.
Мы с дочерью запираемся в комнате, где я кое-как одеваю на Стешу колготки и кофту. Девочка улыбается, показывает язык и пускает слюни. Отмечаю, что брезгливости от этого не ощущаю. Вытираю рот дочери краем от пижамы Насти. Пока хозяйка вещицы не видит.
Беру Стефанию за подмышки и сажаю в манеж. Задерживаюсь напротив с чувством выполненного долга. Игрушек еще надо набросать. Разноцветные кубики думаю, подойдут. Какая Стефании разница, что в рот тащить?