Марес исправно пил все горькие отвары и зелья, которые ему готовила Лютня, обстоятельно беседовал с ней, поднимая самые разные темы, от видов на урожай в следующем году до политики эльфов Навитании. На всё у него было своё, достаточно обоснованное мнение, которое парень последовательно отстаивал. Он никогда не пытался высказать изысканных комплиментов воспитаннице знахарки, но Риса частенько чувствовала на себе его задумчивый взгляд и радовалась, что покалеченная нога не позволяет ему подниматься наверх по ступеням.
Заметив его повышенный интерес к девушке, через неделю Лютня с облегчением объявила, что нездоровая опухоль на ноге спала, и стало вполне возможным перевезти его по первому снегу домой, в замок отца, и нечего ему больше стеснять и объедать двух одиноких женщин. Марес вынужден был принять её доводы. Решили, что через пару дней барон вышлет за ним карету, и замковый лекарь продолжит столь успешно начатое лечение.
За день до отъезда парня Лютню позвали в соседнюю деревню, там случились тяжёлые роды, и обезумевший мужчина буквально на коленях умолял её помочь. Женщина строго-настрого велела Маресу не смущать её племянницу и отбыла с встревоженным отцом. Риса достала из печи горшок, в котором тушилось мясо с овощами, разложила еду по тарелкам, и они принялись обедать.
– Риса, я и не подозревал, что простая деревенская жизнь может быть так притягательна, – начал Марес. – Как это здорово. Ты и я обедаем вдвоём.
Рисалетта и сидящая напротив неё домовушка Ольха недоумённо переглянулись, но промолчали.
– Как я хотел бы такого покоя. А то балы, охоты, – он иронично посмотрел на свою больную ногу. – Поездки в столицу, наконец. Как же всё это выматывает! Иногда так хочется покоя, Риса! Так бы и убежал от своих баронских обязанностей в лесную глушь и заперся там на несколько лет с такой прекрасной хозяйкой. Только ты и я, Риса! Правда, было бы здорово?!
Не успела девушка как следует обдумать ответ, как на улице раздались шаги, а затем и стук в дверь. Рисалетта вздохнула. Какая жалость, люди пришли к Лютне за помощью, а её нет дома. Она подошла к двери и хотела извиниться перед пришедшими, но так и замерла, не в силах вымолвить ни слова.
На пороге стоял Алесандр.
– Риса, кто там пришёл? – послышался из комнаты крик Мареса.
– Риса. Твоё имя Риса, – мягко сказал Алесандр. – Там твой жених? – спросил он.
Рисалетта отрицательно покачала головой.
– Марес – сын барона Котереса, – зачем-то пояснила она.
– Ах, сын барона, значит. Что ж, я рад, что ты ни в чём не нуждаешься… Риса. Я, собственно, к Лютне заходил. Коли её нет, не буду вам мешать. Счастливо оставаться! – он резко развернулся на каблуках и быстро пошёл прочь от домика Лютни.