— Любой ценой, Рожин. Слышишь? Любой ценой мы должны проехать за Изборск. Это задача-минимум. В лучшем случае до метели надо быть во Пскове. В худшем — заночуем в Подграмье или даже в Камно. Но Изборск мы должны миновать.
— Двадцать верст до Изборска, — глухо ответил каптенармус — И потом еще двадцать до Пскова. По ночам ехать — кто ж так делает?
— Если ночевать здесь, рядом — вижу, сам все понял. Изборск — он все-таки город, а про городских теневых ребят ты же нам и рассказывал. Что их там больше чем на дороге. Так что надо протянуть обоз дальше. Луна, звезды, белый снег — ночь светлая. Все получится. Только это… Возьми веревки да перевяжи сундуки поперек. А то у них крышка вон, гляди, даже на запор не закрыта.
Рожин криво усмехнулся и поднял взгляд чуть выше, посмотрев мне ажно в подбородок. Вот, уже прогресс, а то ишь ты, ссутулился, голову в панталоны спрятал!
— Думаешь, веревка убережет от этих? — и дернул щекой в направлении костра.
— Веревка убережет если сани опрокинутся. Не придется до самой весны все рассыпавшееся монетки в снегу искать. Давай, делай. Не раскисай, Рожин! Ты же опытный обозник, нешто не довезешь мальцов до Пскова?
— Дурость все это. Блажь юношеская. — донеслось в мою сторону от костра.
Поворачиваюсь. Ба, а это все тот же дерзкий! Все никак не уймется.
Делаю шаг в его сторону и делаю приглашающий жест:
— Продолжай.
Продолжает:
— В ночь людей вести — просто сгубишь всех. И сами сгинем, и серебро твое метелью занесет так, что никто уже никогда не найдет. Ни себе ни людям. Дурость творишь по малолетству.
Спину выпрямил, смотрит прямо в глаза, с вызовом. А что его коллектив? А его коллектив… вон, двое сучья ломают под присмотром Еремы да в костер кидают. Четверо под руководством Никиты разминаются. Двое вместе с Алешкой помогают возницам полозья смазывать. Оставшиеся шестеро вроде бы и рядом с ним, но как-то неуверенно, головами по сторонам крутят. Нет такого, как там, у ворот, единой кучкой. Может, устали. А может и… Ладно, что уж теперь. Давай уж сойдемся лоб в лоб, пока кто-нибудь из нас не сдаст назад.
— Вот как. Ну так я ж тебя не держу. Пока во Псков не прибудем — ты птица вольная. Можешь идти.
Тот криво усмехнулся:
— Ну что, братва…
Я его резко прервал:
— Ты можешь идти. За других не говори, они вон, делом заняты. Ты лодырь, ты не нужен. Иди.
Мужики в недоумении закрутили головами, переглядываясь. Это каким они делом вдруг заняты? Но результат этой секундной заминки есть, между дерзким и остальными появился зазор. Крохотный и во многом случайный — но зазор.