Темная громада леса колышется, пугает своей неизвестностью и мрачностью. Так страшно, непонятно. Да и может ли она на свои глаза рассчитывать, только и делающие, что подводящие ее в последние дни?
А тут надежные стены, укрывающие и от ветра, и от ливня, и от молний. Теплый бок Блуда под рукой — пес подошел, встал рядом…
Как Захара искать? Она же понятия не имеет, где эти его дурацкие улья и куда он ходит?! Как в этом лесу, вообще, ориентироваться?! Куда податься? У кого спросить?..
Блуд, будто уловил ее растерянность и непонимание, опять тихо и так властно рыкнул, словно Захара копировал, вот правда! И в очередной раз толкнул ее в сторону двери в дом. Лэля даже легонько качнулась. Однако, странным образом, это вызвало в ней совсем иную реакцию.
— Нет, Блуд! — вновь вернувшись к тому уверенному тону, вздохнула Лэля. — Я пойду его искать. Хочешь, тут оставайся…
И, отпустив густую шерсть пса, в которую, оказывается, уже успела зарыться пальцами, шагнула к ступеням, не подумав, что выход «под рукой». Собака, которая способна привести к хозяину!
Блуд, уже откровенно гавкнув, причем так возмущенно, что она просто не смогла бы выдумать, потрусил за ней. Он явно не собирался оставлять Лэлю в одиночестве. И то счастье, хоть кто-то при мозгах в их компании.
Что-то мелькнуло в траве, в этом серо-сизом бушующем океане. Пятно иного оттенка… Или показалось? Какое-то не такое движение почудилось. Будто кошка прошмыгнула?.. Нет, другое вроде что-то. Блуд вдруг глухо гавкнул пару раз, развернув насупленную морду в сторону странного движения, идущего будто вразрез с «волнами» травы. Но ничего не понять!
— Господи! Матинко, ну почему это утихнуть не может? — как-то жалко вздохнула Лэля, воздев к темному и бурному небу свои ненадежные глаза. — Ну что стоит успокоиться, как и налетела? — непонятно на кого ворчала она, поглаживая идущего рядом пса трясущейся рукой, грозу ругала, что ли. Заодно и опиралась на Блуда, чтобы не споткнуться и пса успокоить.
Вновь движение там. И… вроде, лисий хвост увидела. Пес вновь гавкнул.
Усмехнулась против воли. Даже зверье боялось буйства природы, пряталось, искало укрытия. И лиса, видно, в свою нору устремилась.
Придержала собаку.
— Тише, Блуд. Мы не на охоте. Мы Захара ищем, — пытаясь перекрыть рев ветра и грома, напомнила псу, все же не покинувшему ее, несмотря на охотничий азарт.
А сама торопливо шла по дорожке, сопротивляясь ветру, который, как и пес, будто назад ее подталкивал, желая, чтобы Лэля вернулась. Рубашка, которую Захар дал ей для поездки, обычная, хлопковая, темная, трепыхалась, парусила, больно ударяя по бокам. Один рукав, что ей также утром подвернул мужчина, сейчас раскрутился, мешаясь с шерстью Блуда под пальцами. Волосы лезли в лицо. Ветер кидал пряди в глаза, в рот, в нос, они липли к губам… А она только нетерпеливо откидывала пряди за спину, а сама вглядывалась в темный лес. Но тот не казался привлекательней или безопасней, лишь пугал больше буйством грозы и стоном деревьев. Как ей искать там Захара? Сумеет ли пес учуять запах? Да Лэле даже ступить под сень этих гнущихся огромных деревьев страшно!