Это… это нельзя назвать поцелуем…
Пожирание, утоление жажды, дикий трах…
Гектор сметает посуду со стола, она бьётся со звоном, шипит разлитое шампанское. Он укладывает меня спиной на скатерть. Я пытаюсь что-то сказать, возмутиться, он прикладывает палец мне к губам и произносит:
— Плевать.
Задыхаясь от его поцелуев, помогая избавить себя от одежды, цепляюсь за последние остатки рассудка:
— А здесь есть звукоизоляция?
— И на это тоже, — почти рычит Гектор.
И через мгновение мне действительно становится плевать на всё.
У нас — секс-истерика, секс-сумасшествие, секс-прощание…
Мы сходим вместе с ума в последний раз.
Движемся в одном ритме — рваном, жёстком, безумном…
Пульсируем друг у друга в крови. Живём под кожей. Стучим сердцами — в такт.
Как мне удержать тебя, любимая?
Не держи. Отпусти. Навсегда.
Мы кончаем вместе. А потом Гектор прижимает меня к себе с такой отчаянной нежностью, что у меня на глазах выступают слёзы. Вернее, плакать я начинаю ещё раньше, только чувствую их теперь.
Он сцеловывает солёные дорожки — торопливо, нежно, осторожно и шепчет в мои, припухшие от поцелуев губы:
— Алла, единственная моя, прощай.
И я понимаю — он прощается с женой, с женщиной. Отпуская теперь уже по-настоящему.
Гектор Асхадов всегда держит слово. Чему бы ему это не стоило.
…когда он привозит меня домой, замирает у подъезда, не решаясь войти.
— До следующей среды, подруга?
— До следующей среды, друг, — приподнимаюсь на цыпочки и целую в щёку. — Только, чур, теперь я выбираю, где мы встретимся.
Он согласно кивает.
Разворачиваюсь и ухожу.
Странно, мне легко. Совсем не больно и хорошо. А ещё — удивительно тепло, как никогда прежде после общения с Гектором.
Он словно укутал напоследок меня в свою любовь, как в тёплый плед. Чтобы не мёрзла в этой жизни. И подарил мне последний раз, не менее чудесный, чем первый.
И за это я благодарна ему.
Как и за развод без слёз и нервотрёпки.
В этот вечер я проваливаюсь в сон без сновидений, крепко прижимая к сердцу плюшевого медвежонка…
…На работу просыпаю.
Чёрт-чёрт-чёрт…
Несусь вниз, как угорелая, не дожидаясь лифта. Благо, всего третий этаж.
На всём бегу врезаюсь в какого-то парня с картонными коробками в руках. Его ноша падает, вещи рассыпаются по полу.
— Эй, смотреть надо, куда идёшь! — возмущается он.
— Простите, я тороплюсь. На работу опаздываю.
— Это не повод сбивать людей с ног! — не унимается он.
Вскидываю глаза, встречаюсь с его — лазурно-голубыми, под вихрастой золотистой чёлкой. На вид он чуть старше меня и лишь немногим выше. Поэтому сейчас мы смотрим прямо глаза в глаза.