— Желала спотыкаться? А ну, сама теперь попробуй, — и пальцы, раскрывшись, отпустили ее.
Я оглянулась. Невысокая бабушка со светлыми волосами, подмигнув, заулыбалась мне светло, даже на душе потеплело.
Якина прыснула «припадочные!» и поплелась в Академию. Я обернулась, хотела сказать «спасибо», но бабушки уже не было. Как она успела уйти так быстро? Здесь расстояние до ближайшего угла ого-го! Не каждый студент доскачет за секунду.
Но легкая слабость и время заставили меня подняться на крыльцо и оставить мысли о случайной помощнице. В холле, почесывая ударенную задницу, восседала Якина.
Не желай другим, не проверен будешь.
И я поняла…
Самое важное предложение я профукала, спотыкалась бесконечно, осталось только не сдать экзамен.
Сдача аранжировки началась вовремя. Меня по программе поставили в финале, а я так надеялась спеть и побыстрее отсюда уехать. Находиться в Академии и бояться столкнуться с Сашей было невыносимо, но он не появится, я знала. Сегодня экзамен принимала Алевтина вместе со Львом Александровичем.
Я сидела в гримерке и боролась со сном. Последние недели совсем худо было с отдыхом, да и я почти ничего не ела — просто не лезло. Запихивалась только ради ребенка.
— Настя, мы следующие, — Женя опустил ладонь на мое плечо, отчего я дернулась. Перед глазами прыгали солнечные зайчики. — Ты как?
— Норм, я готова. Ребята где?
— Уже там.
Когда нас объявили, я еле переставляла ноги. Слабость накатила такая, что пришлось похлопать себя по щекам и брызнуть на щеки воды из бутылки.
Пока мы готовились, я присматривалась к зрителям в зале и невольно вспоминала вечер романсов, когда Гроза появился в толпе и, застыв, признавался мне безмолвно в любви. Но куда делась эта любовь? Почему он даже не попытался бороться, объясниться? Не догнал и не остановил меня, не дал пощечину, в конце концов, за мою нелепость и категоричность.
Любовь растворилась в моем «нет».
Коротенькое вступление, где мы с Женей обыграли влюбленную пару. Встали друг напротив друга, глаза в глаза, провели ладонями сверху вниз, словно лаская друг друга прикосновениями. Затем расступились-расстались и каждый занял место у микрофона.
Я начала петь первой, но музыканты неожиданно затихли. Меня качнуло, по телу пошла горячая волна тревоги. Я распахнула веки и увидела Грозу.
Он шел ко мне через зал, пригвоздив к месту суровым взглядом.
Остановился у края сцены, замер на секунду, что показалась мне вечностью, позволяя рассмотреть его чистое, но исхудавшее лицо. Белоснежная рубашка, расстегнутые пуговицы, что приоткрывали сильную грудную клетку, черные джинсы, что оглаживали широкие берда и делали его ноги еще длинней. Пианист смотрел на меня изучающе, уголок чуткого рта немного дрогнул, но улыбку не выпустил. Взгляды разорвались, будто нитка, что нас связывала лопнула, и я чуть не рухнула с парапета от головокружения.