— Ах, вот как! — я истерично засмеялась, но поперхнулась. Еще узнает по смеху. Не дам ему такой радости. — То есть не поверили студентке на слово, в плагиате хотели обвинить? — поздно, но все равно загрубила голос, хотя Саша подозрительно сощурился.
— Ты уж разберись, писала или украла? — и в его темных глазах я увидела интерес. Нет-нет, работа и личное — это не для вас, дорогой преподаватель. Я ведь права?
Держится холодно, старается не делать резких движений, почти не двигается. А вот это интересно… Что за шов над бровью? И на носу царапина и старая гематома. Под глазами желто-зеленоватые круги, а на губах трещины. Что с ним случилось за этот месяц?
Мне стало нехорошо. Вдруг я ошибалась на его счет, и ему пришлось тогда уйти?
— Настя, давай начнем работать? — тихо спросил Саша и поставил передо мной ноты композиции «Профессионал» Эннио Морриконе. Выбрал для меня самую нежную и теплую музыку, правда, я ее уже знала.
Когда она выровнялась, перекинула волосы немного за спину, а руки поставила на клавиши, меня пробило искрящимся током. Этот изгиб плеча, эти крошечные ручки. Она уточненная, как лиана, и хрупкая, как хрусталь. И шарф, и запах…
На меня хлынули странные и горячие ощущения. Легкая влюбленность ослепила, задышка перешла в галоп, сердце синкопами пробивало грудную клетку.
Что со мной не так?
Кровь закипала рядом с ней, я это чувствовал еще под пальцами, когда играл «Вечную любовь», а сейчас прошило насквозь. Я постарался немного отодвинуться и, пока Настя рассматривала ноты, отвернулся в окно.
У меня есть Малинка, а отношения со студентками у меня табу, так что… голый номер. Это просто я изголодался за месяц, и дрочить без моей улыбчивой сладкой девчонки было как-то пошло… Не хотел ей изменять даже с собой.
А потом ученица начала играть. Я опешил и повернулся. Она играла в чем-то лучше меня: мягко, нежно, будто бабочка порхала по черно-белым клавишам и двигалась корпусом в такт музыке. Выгибала спину, качалась вперед-назад, нажимала педаль и дышала ритмично и ошеломляюще-волнующе.
А я задержал дыхание, потому что впервые за месяц, не во сне, а в реальности возбудился на пустом месте.
Мельком глянул на ноты. Настя повернула их лицом к инструменту. Вот же! Она просто знает уже эту композицию, а я думал, что передо мной настоящий гений — с листа играет.
Но я не тормозил ее, позволил лететь по клавишам дальше. Мне нужна была минутка, чтобы прийти в себя и понять, что со мной происходит. Хотя пожар только раздувался, продирал кожу, превращал в пепел мысли о Малинке, оставляя ее в воспоминаниях. Нет-нет… я не хочу ее отпускать, вот не хочу.