И понимала, что даже если Саша отвернется и откажется стать отцом, я все равно не отступлю. Потому что для меня нет лучшей карьеры, чем Мама.
Он всего этого меня колотило и хотелось спрятать глаза, чтобы неуместно не выпустить личные страхи и переживания.
— Что с тобой случилось? — я отодвинулась и прощупала талию, беспардонно вытащила рубашку из тугого пояса. Саша поморщился от прикосновений, но не сводил с меня темных глаз.
— Жив-здоров, не переживай, просто спину потянул. Мамка заставила корсет надеть.
Врет же, я чувствовала. И руки мои остановил на подходе, завел за спину и снова потащил к себе.
— А это в саду вишни обрезал? — я запрокинула голову и, приподняв его челку, пропустила сквозь пальцы густые черные волосы.
— Как ты догадалась? — он глубоко вдохнул, а потом быстро заговорил: — Настя, прости, пожалуйста. — Широкая ладонь бескомпромиссно сдвинула ткань моей футболки с плеча, и горячие губы коснулись шеи. Его голос не просто звучал во мне, он протыкал резонирующим колебанием, как невидимыми иголками, и вызывал непередаваемые ощущения по всему телу. — Если бы я столкнулся с тобой в темноте, я бы узнал. Верь мне, Малинка. Я бы услышал тембр, почувствовал запах, распробовал бы вкус твоих губ. И не прошел бы мимо. Ни за что не прошел. Я ведь думал о тебе этот месяц, просто…
— Это ты так плавно хочешь съехать со своего обещания сыграть мне? — я захихикала куда-то в его грудь, потому что еще чуть-чуть и не сдержу слез. Какая же я плакса стала, жуть просто.
— Но я же играл тебе, негодяйка. Могу еще сплясать.
— Обязательно спляшешь, когда мама разрешит корсет снять, — понимающе засмеялась я и пощекотала его по ребрам молоточками пальцев, отчего мой нежный учитель засвистел сквозь зубы и сдержал мои руки от дальнейших экзекуций. Я боялась думать о самом страшном, но Саша явно что-то скрывал от меня и не готов был признаться, что с ним произошло. — И этюд не считается, не надейся, я хочу что-то особенное, — прошептала, потому что голос от нахлынувших чувств ломался в крошку.
Мы перестреливались улыбками, и каждый понимал, что так надо. Он не договаривает, а я не переспрашиваю. Сейчас он со мной, даже если между нами остались мутные пятна. Особенно, если вспоминать о задержке.
Я вздрогнула, потому что не знала, как ему сказать. Да и не стану, пока сама не буду уверена.
— Саш… Мне домой пора, — я уткнулась в его плечо и прислушалась к биению сердца. Мое или его лупило в грудь — понять было сложно. Унисон — чистый баланс, гармония душ. И мне так хотелось, чтобы между нами произошло что-то такое, то, что перерастет в большее. В привязанность и любовь. Но страхи подползали ближе, кусали лопатки, грызли и мучили, заставляя кусать губы. А если он не признает ребенка? А если…