— Пойдем, — я коснулся ее волос, но она вздрогнула и отодвинула руку. Вот же ослик. Да я не лучше. — Я просто отведу тебя к врачу, ничего не требую. Пожалуйста, Настя.
Она прятала глаза, когда выходила из авто. Я закутал ее в пальто и помог подняться по ступенькам. Девушка молчала, дышала очень осторожно и придерживала рукой живот, но шла — это радовало. Пусть на мои прикосновения реагировала очень остро, я все понимал и ничего не требовал взамен. Я просто шел рядом и готовил руки, чтобы поймать, если упадет.
Зубы скрипели, эмаль крошилась, но я не стал нагнетать, позволил ей немного поворчать и держался максимально отстраненно, не вытаскивал ее на разговор. Придет время, она сама раскроется, я просто терпеливо буду ждать.
Если что-то случится с ребенком из-за меня, я просто никогда себе не прощу. Боже, пожалуйста, не надо мне ангелов, не нужно мне защиты и покровительства. Все ей отдаю. И малышу…
Верю, верю я…
Признаю, что был неправ даже в неосознанной реакции, что перепуталась с моим прошлым.
Приемный день еще не закончился, потому нас записали к свободному гинекологу Васильевой Яне Петровне. Нам ждать не пришлось, видно, мое «угроза срыва» сработало на медсестру, и нас пропустили без очереди.
Врач сама вышла навстречу, выглянув из кабинета:
— Чудакова кто?
Настя подалась вперед и бросила в меня уничтожающий взгляд, когда я ринулся следом.
— А вы папочка? — приспустила очки гинеколог и взглянула из-под кудрявой рыжеватой челки.
Вот сейчас и узнаем. У меня застыло все внутри, будто меня с головой опустили в азот. Сейчас я просто разломаюсь на кусочки и никогда не смогу больше собраться до кучи.
Настя замялась, заломила руки на груди и всмотрелась в мои глаза. Она хмурилась и кусала губы, будто решалась на что-то очень для нее важное, а потом кивнула и быстро отвернулась.
А у меня с души камень свалился. Да что там, гранитная глыба рухнула к ногам и освободила дыхание. Я верил ей без слов. Не нужны доказательства, тесты, убеждения, просто видел по синим, полноводным глазам. Не было у нее никого, кроме меня. Это грело душу, но и кромсало, потому что мой унизительный вопрос в машине разбил ей сердце. Теперь я это понимал и пока не решил, смогу ли себя простить. Сейчас не время терзать свою душу, нужно малышу помочь.
— Подожди в коридоре, — тихо проговорила Настя, когда я ступил к дверям.
— Нет-нет, пусть заходит, — поддержала врач. Бросила взгляд на мою измазанную в кровь рубашку, но только улыбнулась кротко. — Присаживайтесь сюда, — показала на стул. — Настя, раздевайся и ложись на кресло, а я пока послушаю, что у вас случилось.